rel="nofollow" href="#n_62" type="note">[62] за 65 лет до этого аэростат еще только пытались приспособить, как обычно, для своих целей военные (во время осады Мальгеры (Венеции) в 1849 году, австрийцы пустили бумажные шары, которые должны были засыпать город бомбами, но шары, гонимые неблагоприятным ветром, приняли другое направление, и бомбы стали падать в австрийский лагерь… Упс!).
Так что над землей Елена Петровна могла парить лишь в своих мистических путешествиях. В 1848 году (и еще долго после) по суше путешествовали в основном на лошадях, а значит, путь новобрачных из Тифлиса в Эреван был не так быстр и комфортен, поэтому молодая жена вполне могла занемочь и не исполнять супружеский долг… вплоть до своего бегства. Она писала в биографических заметках: «Если я и вышла замуж за русского помещика, то все же с ним не жила, так как через три недели после венца я его покинула по причинам для меня достаточным, как и для мирских глаз «пуритан».
В письме «Моя исповедь» она писала: «…в 1848 г. я, ненавидя мужа, Н.В. Блаватского (может быть и несправедливо, но уж такая натура моя, Богом дарованная), уехала от него, бросила – девственницей (приведу документы и письмо, доказывающее это, да и сам он не такой свинья, чтобы отказаться от этого)».
В последние годы жизни она неоднократно писала о своей девственности и даже предъявляла справку от врачей, свидетельствовавшую, что она не способна к любовным отношениям. Разумеется, враги Блаватской никогда не верили этому документу. Но следует признать, что ее отношения с мужчинами всегда были несколько отстраненными и совершенно лишенными какого-либо эротического привкуса. К своему внешнему облику и вообще к тому, как она выглядит в чужих глазах, Елена Петровна относилась с совершенным равнодушием. Она вечно появлялась перед гостями в старых, немодных платьях, постоянно курила маленькие сигаретки и, не смущаясь, употребляла в разговорах крепкие выражения. Эксцентричность ее манер многих шокировала и отталкивала. Хотя в двадцатилетнем возрасте она была стройной и достаточно миловидной девушкой, спустя десять лет ее полную, мешковатую фигуру едва ли можно было назвать красивой. Однако сказать, что Блаватская вовсе не нравилась мужчинам, все же нельзя. Ее яркой особенностью были огромные, бездонно-голубые, загадочные глаза (это отмечали все, кто писал или хотя бы вскользь упоминал о Елене Петровне).
О ее сексуальности вообще никаких сведений нет, а вот о случаях переполоха из-за состояний глубокой медитации или транса, когда даже пульс не прощупывался – информации предостаточно. Значит, она практиковала йогу, а йоги и йогини (яги в древнерусской традиции) всегда были воздержаны в половых удовольствиях. О половом воздержании косвенно свидетельствуют и ее эмоциональные вспышки, которые отмечают все биографы.
Во время своих путешествий Елена Блаватская не давала балов и приемов, на чужие – тоже особо не ездила, гардероб имела скромный, к общению со светскими львами совершенно не стремилась и вообще вскоре на 10 лет исчезла. Ее сестра Вера писала: «Никто не знал, где она, и мы считали ее умершей». Однако известно, что она тайно имела общение с отцом, и отец принимал участие в обсуждении программы ее заграничных
