катастрофе. Они хотят подготовиться к пандемиям, экономическому коллапсу или росту авторитаризма. Бедствия, которые они себе представляют, отражают их растущий страх перед нестабильным миром. До недавнего времени подобные опасения вызывали изменения климата. Теперь к ним добавился страх пандемии или политических волнений. Ученики спрашивают, есть ли у меня свой план спасения. Что я буду делать? Как следует поступать им? Как нам пережить следующий апокалипсис?
В основе данной книги лежит опыт. Я исследую события прошлого, чтобы понять, как на самом деле выглядят радикальные перемены. Я изучаю наши фантазии об апокалипсисе, наши надежды и страхи, которые находят свое отражение в искусстве и в том, как мы готовимся к катастрофе. Я исследую, как мы формируем будущее, представляя себе вероятные сценарии развития событий. Заглядывая в будущее, я обсуждаю вероятные сценарии апокалипсиса, те действия и навыки, которые помогут нам пережить эти события. В точности представить себе будущее невозможно: оно часто оказывается неожиданным, странным, непредсказуемым. Тем не менее, представляя себе возможные варианты и осознавая, как мы формируем и ограничиваем наше видение будущего, мы сможем увидеть чуть дальше и тем самым выиграть немного времени.
Я писал эту книгу не в ответ на пандемию Covid-19, а во время пандемии, и это не могло не отразиться на её содержании. Я начал работу за пару месяцев до того, как в мире впервые услышали об этом вирусе. Тогда главной угрозой для мира, каким мы его знаем, считалось изменение климата. То и дело натыкаясь на мрачные фантазии о будущем в фильмах, книгах и видеоиграх и зная, как и почему общество подвергалось трансформации в прошлом, я заметил значительные различия между реальностью и нашими фантазиями. Мы создаем и потребляем апокалиптические и антиутопические истории. Каждый второй роман для подростков – фантазия на тему антиутопии. Зомби атакуют нас со всех сторон. Нам нравится думать о следующем апокалипсисе. Я задался вопросом, похожи ли наши воображаемые апокалипсисы на что-либо, что происходило на самом деле, и влияют ли наши фантазии на то, как мы думаем о будущем, как готовимся к катастрофам или даже как действуем в настоящем.
Я опубликовал в местной газете статью на эту тему, предположив, что наши фантазии отражают торжество индивидуализма и уверенности в себе{1}. Они раскрывают наше желание вернуться к мифическому прошлому, которого никогда не существовало, но это воображаемое будущее не похоже ни на один реальный апокалиптический сценарий. Мое эссе нашло отклик у многих людей, и я развил эту тему в своей книге. А потом началась пандемия, и сюжет апокалиптических разговоров поменялся. Я хочу исследовать идеи в нашей голове, сравнить их с имеющимися у нас данными и двигаться дальше. Мы не хотим и дальше планировать воображаемую проблему, закрывая глаза на более очевидные модели предстоящих катаклизмов.
В части I я исследую правдоподобность наших представлений об апокалипсисе. Для этого загляну в прошлое.
Christopher Begley, “I Study Collapsed Civilizations. Here Is My Advice for a Climate Change Apocalypse,” Lexington Herald-Leader, September 23, 2019, www.kentucky.com/opinion/op-ed/article235384162.html/.
