этом выжить в тропическом лесу легко. Если бы мне пришлось выбирать регион для бегства, я бы без колебаний выбрал дождевой лес. Отчасти потому, что я с ним хорошо знаком. А отчасти из-за обилия питьевой воды, легко идентифицируемых съедобных растений и минимальной опасности замерзнуть или подвергнуться нападению. Безусловно, есть и проблемы, в том числе ядовитые змеи и тропические болезни, такие как малярия и лихорадка денге. Но даже с учетом этого тропический лес является одним из самых простых мест для выживания. Его мрачный и зловещий образ далек от реальности. «Непроходимые джунгли» – это то, что мы видим сквозь фильтр колониального прошлого.
Размышляя о том, как выглядела территория майя в прошлом, следует иметь в виду, что археологические памятники, которые мы находим в дебрях тропических лесов, когда-то являлись крупными городами или поселениями в окружении обработанных полей. Тогда все выглядело по-другому. Сейчас в восточном Гондурасе, где я работал на Москитовом берегу, некоторые остатки поселений находятся в 4–5 днях пешего пути через тропический лес, и обнаружить их в зарослях очень трудно. Мы знаем, что в период расцвета эти районы были очищены от лесного покрова, и на освободившихся местах возводили деревни и сельскохозяйственные поля. Поселения не были изолированы; их соединяли мощеные дороги. Мы до сих пор находим участки этих троп в лесах на востоке Гондураса; прежде они связывали поселения, которые сейчас кажутся полностью изолированными друг от друга{9}.
«Коллапс», о котором я говорю, произошел между 750 и 900 г. н. э., в конце так называемого «классического периода», датируемого 250–900 годами н. э. В конце данного периода население городов майя в плодородных равнинных районах на юге сократилось, производство памятников прекратилось, а более крупные объекты оказались заброшенными. О причинах произошедшего спорят до сих пор. Некоторые места пострадали больше других, где-то раньше, где-то позже. Разумеется, племена майя не исчезли, а переместились. Во время «коллапса» возникли крупные поселения на севере региона, и мы видим, как люди движутся на север от равнинных тропических лесов в Гватемале и ее окрестностях до полуострова Юкатан в Мексике{10}. Люди также переезжали из городских районов в сельские, но модели их расселения нам пока неясны.
Термин «классический период» был введен европейцами, которые появились в регионе примерно через 600 лет после его окончания. Они обнаружили остатки поселений того времени и рассказали о них, в том числе о крупных сооружениях и поразительных произведениях искусства. Некоторые особенности уникальных археологических памятников, например содержащих письменность майя, перекликаются с существующими убеждениями, что культуры достигают расцвета в сфере творчества, власти и всего остального, а затем приходят в упадок, и это представляет собой разложение предыдущего периода. Ту же схему европейцы наложили на классические культуры
Christopher Begley. “Ancient Mosquito Coast: Why Only Certain Material Culture Was Adopted from Outsiders,” in Southeastern Mesoamerica: Indigenous Interaction, Resilience, and Change, ed. Whitney A. Goodwin et al. (Louisville: University Press of Colorado, 2021), 157–178.
Scott Hutson et al., “A Historical Processual Approach to Continuity and Change in Classic and Postclassic Yucatan,” in Beyond Collapse: Archaeological Perspectives on Resilience, Revitalization, and Transformation in Complex Societies, ed. Ronald K. Faulseit (Carbondale: Southern Illinois University Press, 2016), 287–19.
