style="font-size:15px;"> – Ой, мне, кажется, в туалет надо. Я прям мигом, – пробормотал Сёма, проворно выскальзывая из-под рук массажистки и убегая из комнаты.
Следующие несколько минут прошли в гробовом молчании.
– Может, чаю? – наконец предложила я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. – Я как раз пирог испекла.
Никита поглядел на меня с удивлением.
– Ну, то есть в кулинарии купила, – поправилась я смущенно. Эх, как ни крути, а «испекла» звучит так уютно, по-семейному. Жаль, что бог кулинарного таланта не дал. – Так что? Ставлю чайник?
– Извините, но меня еще другие клиенты ждут, – напомнила Лиза и поморщилась.
В комнату вернулся Сёма. Он крайне неохотно прилег на диван и всхлипнул.
– Сёмочка, ты чего? – испугалась я.
– Птенчика жалко.
– Господи, какого еще птенчика?
– Утром я читал книгу, и там был рассказ про то, как птенчик выпал из гнезда.
– И что с ним случилось? – с интересом спросил зять. – Его съела кошка, да?
– Нет! – еще раз всхлипнул Сёма. – Птенчик научился летать и вернулся в гнездо.
Я невольно всплеснула руками.
– Так почему же ты плачешь?
– Я представил, что его могли замучить какие-нибудь злые дети…
– Но ведь не замучили же!
– Ничего ты, бабушка, не понимаешь, – буркнул Сёма и отвернулся к стене.
Лизины руки вновь опустились на худенькие мальчишеские плечи и, наверное, с минуту просто гладили их, помогая малышу расслабиться. Видимо, это было приятно, потому что Сёма перестал напоминать странную загогулину и раскинулся по дивану звездочкой. Я сразу повеселела и опять взялась за рекламу:
– Лизонька, у вас такая фигура чудесная, вы, наверное, в тренажерный зал ходите?
– Нет, что вы, – растрогалась массажистка. – Я такая от природы.
– А-а, ну и правильно! – закивала я. – Нечего себя тренировками изнурять. Вам еще рожать, то-сё.
Лизонька так разрумянилась, что ее лицо стало похоже на яблочко.
– У вас такие чудесные глаза! – продолжила нахваливать я. – Вот Никита не даст соврать.
Я посмотрела на зятя. Его лицо совсем ничего не выражало. Опять где-то витает? О балках задумался? Еле сдерживая раздражение, я помахала ладонью перед его глазами.
– Никита, ау? Ты с нами?
– А? – Он так заморгал, словно только из транса вышел.
Я сложила руки на груди.
– Ты хоть запоминаешь, как ребенка массировать, паразит? Или ворон считаешь?
Никита вздохнул:
– Конечно, Нина Львовна, я всё запоминаю. Я крайне ответственно подхожу к здоровью своего ребенка.
Массажистка очаровательно улыбнулась и перешла от поглаживаний к разминанию. Сёма заёрзал.
– Сёмочка, неужели ты не можешь пять минут полежать спокойно?! – воскликнула я, сожалея о том, что не хряпнула накануне
