смутными очертаниями столпившихся домов на отлогих скатах. Едва белеет как будто выдвинувшаяся из глубины зеркальных вод поэтическая башня Леандра, у подножия которой
Босфор слился с царственной ширью Пропонтиды. Правее тонкой лентой пролегла золотистая синева Мраморного моря с туманной далью ярко освещенного горизонта. Как крылья колоссальной чайки, распластаны изогнутые паруса едва заметных каик[17], тихо перебегающих от одного берега к другому»[18]. Еще правее ближе ко мне наводящий на грустные размышления «живописный Стамбул с своими мечетями. Все они как на ладони поднимаются среди куп зелени. Вот Айя София золотится в ярких лучах, усиливая впечатление желтой окраской своих контрфорсов; за ней встает мечеть Валиде, высятся гигантские минареты Сулейманиэ»[19]. – «А вот древний Халкидон! – любезно сказал мне подошедший инок, указывая рукой правее Скутари на заселенный выступ азиатского берега, – он называется теперь «Кадикюю»[20]. «Так вот где, – подумал я, – (в 451 году), происходил знаменитый Халкидонский собор и был храм св. Евфимии, в котором заседали свв. отцы!» И мне живо стали припоминаться некоторые заседания этого собора, поведение еретика Диоскора и сочувствовавших ему лиц, прибытие императора Маркиана и его супруги св. Пульхерии; речь императора и проч., и проч. После чая, радушно предложенного нам в небольшой, уютной и прилично обставленной столовой, на любезный вопрос о. гостинника: не желает ли кто посетить святые места Константинополя и обозреть его достопримечательности, все без исключения паломники не задумываясь ответили полным согласием. Немедленно дали нам проводника-инока, в предшествии которого и направились мы к Стамбулу, предположив нанять там извозчиков. Коротким узким переулком скоро вышли мы на оживленную Галатскую улицу и тотчас же подхвачены были ее шумным течением. Все здесь поражало новизной и необычностью. Улица была узкая, – не более 3½ саженей в ширину, с поразительно узкими тротуарами, а между тем по ней проходили вагоны конно-железной дороги, проезжали кареты, экипажи, фургоны, торопливо шли вьючные животные и непрерывной во всю ширину улицы толпой тянулись, встречаясь и перегоняя друг друга, люди всевозможных наций и костюмов. Все это, искусно лавируя, спешило, шумело, кричало, как у себя дома, и нужна была крайняя осторожность и внимательность, чтобы не раздавить чего по пути и избежать неприятных толчков, а пожалуй и ударов хлыста. Вот слышится «рожок кучера конки и перед дышлом (вагона) в двух шагах, весело улыбаясь, потный и запыленный, бежит проводник-турок, разгоняя криком толпу и помахивая (чем-то вроде скалки). Иначе нельзя было бы двинуться вагону, не рискуя ежеминутно задавить кого-либо из прохожих или собак. Вот, торопливо топоча ногами, перегоняет
Каик – турецкая лодка.
Корженевский Б. По востоку, стр. 39.
Там же, стр. 50.
У проф. А. Лебедева: Кадыкжей, почему-то.
