переднем сиденье засмеялись, но Патрис сказала это не для того, чтобы съязвить. Бетти, несомненно, превратила бы свою операцию в увлекательнейшую драму. Патрис не очень хорошо знала Бетти, но работа в их цехе шла намного быстрее, если она была рядом. Когда они приехали на завод, оказалось, что присутствие Бетти действительно ощущается, причем очень сильно. Круглое лицо Бетти было сероватым, а горло еще не зажило. Она говорила прерывистым голосом с хрипотцой. Но, как всегда, она была кругленькая, подвижная и одетая в зеленую клетку. Целеустремленная работница, она выполняла свою норму. На обед она принесла большую миску рисового пудинга, и когда глотала его, ее глаза наполнялись слезами. Она молчала весь день, шепча, что ей чертовски больно разговаривать. Когда рабочий день закончился, Бетти сунула Патрис сложенный листок бумаги и ушла. Пока Дорис и Валентайн разговаривали на переднем сиденье, теперь уже жалея Бетти за ту боль, которую она, по всей видимости, испытывает, Патрис достала листок и прочитала: «Я слышала, ты ищешь сестру. Моя двоюродная сестра живет в Городах. Она видела Веру и написала тебе письмо – левой рукой, так как сломала палец на правой, указывая на мои недостатки. Ее зовут Женевьева. Жди почту».
Патрис сложила листок и улыбнулась. Ее тянуло к Бетти. Способная превращать горечь жизни в комедию, она была так похожа на Веру. «Сломала палец на правой, указывая на мои недостатки». Что это вообще может значить? Она откинула голову назад и закрыла глаза.
В субботу утром Патрис надела пальто, скроенное так, чтобы раскачиваться в такт шагам, которое вытащила из груды одежды в миссионерском магазине. Какая находка. Оно было прекрасного голубого оттенка, подбитое шерстяной фланелью под высококачественной вискозой. Пальто было сшито на заказ и сохранилось в хорошем состоянии. Она повязала красно-синий клетчатый шарф и засунула руки в карманы пальто. Лесная тропинка должна была через четыре мили привести ее прямо в поселок, где была почта. Но она могла пойти и по дороге, где ее, скорее всего, подвезли бы. Хотя небо прояснилось, земля все еще была влажной. У нее не было галош, и она не хотела промочить туфли. Патрис выбрала дорогу. И вскоре ее действительно подобрали. И не кто-нибудь, а сам Томас Важашк. Обогнав Патрис, он остановился немного впереди нее и стал ждать. Крышка багажника была приоткрыта, и в щели виднелось тусклое оцинкованное железо канистр с водой. Одно из благоприятных обстоятельств жизни в далекой глуши состояло в том, что ключ у озера еще бил. И был чистым. Большинство людей, обитающих в стороне от поселка или в прерии, остались без воды, или ее источники превратили в водопои для скота. Даже вырытые колодцы иссякли.
Томас и Жаанат были дальними родственниками – Патрис было неясно, как именно они связаны, и «дальние родственники» было общее понятие, которое охватывало множество отношений. Томас приходился ей дядей, а значит, его сыновья – ее двоюродными братьями. Она рванула вперед и заняла переднее сиденье, когда Уэйд вышел и уступил ей это почетное место.
– Спасибо, что остановился, дядя.
– По
