общественного мнения, иногда с аккомпанементом свиста всей ополчившейся против них журналистики.
Противуположный этому роду льстивых ретроспективистов-«сочинителей» представляет род простодушных, откровенных рассказчиков всего того, что им в течение их многолетней жизни привелось слышать и видеть и что они без особенного анализа, критики и разбора передают читателю.
Иногда эти ретроспективисты, как, например, наш славный поэт-партизан Денис Васильевич Давыдов, отличаются редкою правдивостью и меткостью в оценке некоторых авторитетов, снимаемых ими с тех пьедесталов, на какие авторитеты эти были по обстоятельствам поставлены современными событиями. Так, например, наш вихрь-партизан, как называл его Жуковский, распашисто рубнул в своих посмертных «Записках» по историческому портрету фельдмаршала графа И. И. Дибича[184]. И эта неумолимая оценка действий некогда знаменитого военного мужа не подняла еще против ее автора кликов неудовольствия, преимущественно потому, что личность Дибича не оставила по себе много симпатичных воспоминаний, которым много препятствовали обстоятельства участия Дибича в политическом падении крайне симпатичного для всей России Ермолова[185], за которого крепкою стеною у нас стояло и стоит общественное мнение. К тому же после Дибича не осталось такого прямого потомства, которое могло бы вооружиться против гусарских откровенностей и простодушной правды, высказанной резко и бойко лихим наездником-поэтом, имя которого, благодаря удачам партизанства, так тесно связано со всем, что составляет святыню наших воспоминаний о великом эпосе незабвенной войны двенадцатого года.
Иногда такие воспоминатели погружают перо свое далеко не в розовые чернила тех оптимистов, о которых я выше упомянул, а в такие обыкновенные, например, хотя бы в какие-нибудь ализариновые чернила[186], которые, однако, или разведены некоторою дозою желчи, присущей их характеру, и тогда в большей части живописуемых ими характеров изображаемых ими личностей проявляются нередко черты, не слишком-то лестные для этих личностей. К числу таких повествователей былого принадлежит Ф. Ф. Вигель, человек бесспорно умный, острый наблюдатель и большею частью правдивый, но с крайне пессимистическим пошибом и с постоянною улыбкою сатира. В «Записках» его, изданных отдельными томами по напечатании их в одном из московских журналов[187], встречается многое множество метких и верных замечаний и наблюдений об обществе и деятелях как конца минувшего века, так [и] первой четверти настоящего столетия. В журналистике по поводу появления «Записок Вигеля» явилось немало оппозиционных протестов на сообщения, сделанные их автором[188]. Главнейший протест, однако, был не со стороны родственников лиц, обрисованных загробным ретроспективистом, нет, а на него обрушилось общественное мнение за то, что он, знавший во дни еще крайней его юности нашего всеми нами страстно любимого
См.: Записки Дениса Васильевича Давыдова, в России цензурой не пропущенные. Лондон; Брюссель, 1863.
Для проверки доносов на А. П. Ермолова и критических отзывов о нем в 1827 г. на Кавказ был послан И. И. Дибич. Он прислал Николаю I донесение, в котором писал о значительных упущениях Ермолова, после чего тот был уволен с повелением вернуться в Россию и жить в своем имении.
Ализариновые чернила изготавливались из вытяжки чернильных орешков, причем в состав их входила уксусная кислота.
«Записки» Ф. Ф. Вигеля печатались в «Русском архиве» (1863–1865), а потом вышли отдельным изданием: Воспоминания: В 7 ч. М., 1864–1865.
См., например: О «Воспоминаниях» Вигеля // Отечественные записки. 1864. № 11. Отд. 1. С. 426–444;
