и слегка приплюснутый нос. В остальном Тима являл собой великолепный человеческий образчик совершенства.
– Это ещё кто? – изумилась Тамара, чуть отступила, оглянулась, будто только что поняла, в какой вертеп попала.
– Негр, – запросто ответил сам чёрный Тима. – Ты хорошо видишь глазами, белая женщина?
– Нормально, – испуганно прошептала Тамара. – Откуда негр?
– Фром Нью – Джерси, – пояснил Тима-сын, продолжая отряхиваться от пыли и грязи, налипшей на стальные брюки.
– Джерси? – переспросила Тамара, по чисто женской традиции делая ударение на «и». – Костюмчик из джерси? Ткань такая? Новый материал?
– Совсем из ума сошёл, белый женщина, да?! Какой материал! – возмутился Тима-сын. – Не знаешь, Нью – Джерси – Юнайтед Стайтс оф Амэрика?! Штат такой. Рядом – Нью-Йорк сити. Деревня!
– Нью – Йорк – деревня? Я и не знал, – негромко пробухтел так и не протрезвевший Артур. – Ни фига! Нормально! Негр – из деревни, – и рассудил сам с собой. – Ну, что ж, если есть деревня Париж в российской глубинке, значит, найдётся и деревня Нью-Йорк.
– Оп-паньки! – восхитилась Тамара. – Откуда в этом вонючем подвале американы?
– Не твоё дело, – отрезал Тима-сын, присел на табуретку. – Ты кто? Зачем здесь? – повернулся к Точилину и приказал:
– Жора, подними папу.
– Жора? – удивилась Тамара и проводила взглядом узнаваемую личность.
– Конечно-конечно, – с готовностью ответил Точилин, послушно отправился выполнять приказание. – Тимоша, вставай!
– Папу? – удивилась Тамара. – Точила, он сказал: папу?!
– Папу, – утвердительно качнул головой чернокожий Тима.
– Тогда я – твоя мама, – небрежно усмехнулась Тамара.
Не так-то просто было смутить негритянского Тиму.
– Пошла!.. Знаешь куда?! – грубо заявил он. – Мама нашлась. Такую маму имел на баобабе каждый день Африка. Висела на верёвка для гиен. Качалась. Как пришла, так и пошла – на фик! Фак ю!
– Пошёл сам! – не растерялась Тамара и показала негру средний палец левой руки. – Это – фак ю тебя!
– В жопу. Пошла, быстро! Обратно, на улицу – марш! Пришла тут. Мамана. Команды даёт. Палец показала и что? Не обидно. Показывай. Всё-равно. Мы тут папу оплакали. Думали, – умер. Он живой. Сидим, радость – пьём водка. Хорошо было. Пришла тут твар такой. Мы тебя в аду зажарили? Да, зажарили! Пришла тут. Такая вся… коза.
– Как оплакали? – ничего не понимала Тамара, отступила спиной к стене, озиралась вокруг, посматривала то на безжизненное тело Тимофея, то на Точилина и Артура. – Он что умирал? Тима умирал, да?! Наверное, я виновата.
– Наверное, – злобно пробурчал Точилин. – Хэ! Конечно, ты во всём и виновата!
– Умирал. Да! – один противостоял агрессии великолепной гостьи чёрный Тима. – Ты виновата, твар. Понятно. Да. Вижу, что ты. Больше некому!
Между
