к будущему благовонию, справедливо рассудив, что жертв много не бывает. Даже маленькие дохлые мышки могут сослужить хорошую службу, если знать, куда их пристроить. Затем тролль долго копался в разных кучах хлама, с энтузиазмом разбрасывая его в разные стороны как гигантская землеройка, извлек откуда-то из недр различного тряпья пару связок свечей и принялся лепить их на стены пещеры, порой под самым немыслимым углом.
– Давно не занимался этим, – с ностальгией сообщил он.
– Я тоже, – тоскливо вздохнул эльф. – А что ты имеешь в виду?
– Демонов не звал, – пояснил шаман. – Хочу, чтоб знал. Бездна – большое место. Куда тебя занесет? Один великий шайтан знает. Если вернешься, не надо мстить. В прошлый раз Шайтан-бабы приходили – злились. Потом их остроухие приходили – злились. Затем бабы вернулись и снова злились. Все в пещере поломали.
– Что значит, если? – холодно осведомился Третий. – Ты должен меня вернуть, иначе я вернусь сам и сровняю твою пещеру с землей. Понял? Я у тебя сумку оставлю с мечами. Вернусь – заберу.
Тролль понял. Остроухие и бабы – зло. Но без баб – никак. Остроухих же надо гнать в шею, пока в селенье не пробрались. Надо будет сказать вождю, что духи предков гневаются и не хотят, чтобы гору топтали разные всякие. А сумку он сохранит, конечно, а то этот вернется, неудобно получится. Даже гномью секиру туда добавит, типа подарочек. Он извлек тесак, вывел круг на потолке, старательно вывел символы, завещанные предками вокруг круга, зажег свечи и стал петь призыв, пританцовывая в такт. Темп нарастал, под сапогами хрустели обломки камня, пещера отзывалась гулким эхом, вторя заунывным завываниям хозяина. Как только пение достигло своего апогея, тролль сорвал одну из горящих свечей со стены и широким жестом запустил ее в стожок сухой травы, едва не подпалив волосы эльфу в процессе. Только многолетняя выучка спасла Тень от частичного облысения. Благодаря отточенным тренировками рефлексам он вовремя ушел в сторону, не дав подпортить прическу.
– Еще немного, и жениться пришлось бы лысым, – хмыкнул Тень.
Тем временем пламя благодарно приняло подношение и резко рвануло вверх, неся с собой удушливые клубы дыма. Третий надсадно закашлялся. Сознание стало ускользать куда-то в непроглядную тьму.
«Если этот гад отравил меня, ему не поздоровится. Назло выживу и прибью», – мелькнули в его голове последние мысли прежде, чем сознание покинуло его окончательно.
Госпожа Лилия, повелительница ночных сестер, как их поэтично называли в аду, а по сути, суккубов, стояла в своих излюбленных красных покоях и придирчиво рассматривала себя в большое, оправленное в золото зеркало. Ее фигура, как и положено демонице подобного ранга, была ожившим эротическим сном любого мужчины. Сегодня она выбрала черные ремни из лаковой кожи, замысловатое переплетение которых только подчеркивало жемчужную бледность ее безупречной кожи. Впрочем, она могла затуманить голову любому смертному и большинству бессмертных. Даже демонам не устоять перед ее
