кто-нибудь трогал велосипед? У него педаль сломана. А я отвечал: «Не знаю. Лично я не трогал».
– Хе-хе-хе, ну просто мститель без маски, не иначе. А почему ты долбоёб? – унитаз будто поставил себе задачу вселить в меня уверенность, не считая все мои недостатки, о которых я ему поведал, за недостатки.
– Я жалуюсь унитазу на свою жизнь, а он меня подбадривает, хотя сам по уши в говне. Этого мало?
– Это ничего не значит, и не суди меня по внешнему виду. Есть ещё что-нибудь? – задал новый вопрос унитаз.
– Да много чего… э-э. Ну вот, например: как-то я одевался и сначала взял коричневые носки, потом увидел зелёные и поменял коричневые на них. А когда стал натягивать первый зелёный носок, он порвался прямо на пятке. Охуеть? Я снова взял коричневые носки, оделся и вышел из дома. А пока шёл, то подумал, что коричневые носки прокляли зелёные, потому что я их поменял на те, вот они и порвались. И если они прокляли зелёные, то либо коричневые носки тупые, либо им похуй, либо они круче зелёных и не боятся, что проклятие вернётся в троекратном размере. Улавливаешь мысль? Я к тому, что у носков тоже есть свои авторитеты. И если ты когда-нибудь решишь на педальку натянуть носок, натягивай коричневый. Он и крутой, и в цветовую гамму впишется.
– Ха-ха-ха-ха, – засмеялся унитаз и случайно булькнул: – Ой.
– А-а… – мне вдруг стало казаться, что я сейчас наговорил унитазу много бесполезной хуйни, отчего я почувствовал себя неловко. – И-и-и-и… Я ещё всегда всем желаю говна, много матерюсь, дрочу и… и… люблю извращения, ещё я некрофил, – попытался я снова убедить унитаз в том, что я долбоёб и гондон по жизни.
– Некрофил? – не поверил мне унитаз. – Поподробнее, пожалуйста.
– Я дрочу на мёртвых тёлок.
– Ха-ха-ха-ха, – унитаз истерично засмеялся и снова булькнул.
– Знаешь, сколько порномоделей дохнет? Да они пиздец какой вымирающий вид. А ведь среди них немало пиздатых, фильмы с которыми до сих пор смотрятся на одном дыхании. Мне кажется, если ты дрочишь на умершего человека, это отдаёт некрофилией.
– Это смешно, – ответил унитаз.
– Писяпопа – смешно, – сказал я немного раздражённо.
– В смысле? – не понял унитаз.
– У тебя никогда не бывает такого, когда ты постоянно повторяешь какое-нибудь слово или словосочетание очень быстро до тех пор, пока оно тебе не начинает казаться бессмысленным и очень смешным?
– Нет. Например?
– Например, пися и попа, – сказал я. – Я часто повторяю эти два слова вместе, будто это одно слово, и постепенно ускоряюсь, пока мне не начинает казаться, что писяпопа – это какой-то невероятный мифический персонаж из Древней Греции.
– Ха-ха-ха, – унитаз снова засмеялся.
Я замолчал.
– Нет, у меня такого не бывает, – подвёл итог унитаз.
– В детстве меня постоянно распирало от слова «колёса», – признался я и быстро проговорил:
