Горовицам и однажды даже пыталась сбежать из дома, но ее, конечно же, нашли в ближайшем Старбаксе и надавали по жопе. Возможно, Эм уже давно знает про секту и поэтому ее так кроет. Возможно, ей даже не нужно ничего объяснять.
– Снова у тебя это, – вздохнула Эм, когда Джей выложила ей все. – То, что было в прошлом году. Только еще хуже теперь. Будем говорить предкам?
– У нас даже имен нет! – запищала Джей, в ужасе понимая, что выбалтывает, выкладывает бессердечной Эм самую страшную, самую сокровенную свою догадку. – Мы просто инвентарь. Нас называли по буквам, как однопометных собак: Джей, Эл, Эм, Эн. Не хватает Кей: J, K, L, M, N. Должен быть пятый ребенок.
– Пятый? – ужаснулась Эм.
Оказалось, что у нее-Горовиц за пару лет до Эла был выкидыш – Эм об этом всегда знала, но не рассказывала, но сейчас решила рассказать.
Джей в ужасе охнула:
– А почему мы не в алфавитном порядке? K идет перед L, это нормально. Я иду перед K, это тоже правильно. Но почему ты и Энн идут после нас? Они перепутали наши буквы? С какой целью?
– Какой бред, господи, это просто сокращенные имена, это не буквы. Эл – это Александр. Эм – это Анна-Мария, мое полное имя. Только у тебя и Энн это полные имена, но это тоже не буквы.
– Это буквы! Буквы! – заплакала Джей.
– Ты хочешь, чтобы я все рассказала родителям и тебя снова отвезли в клинику? – мягко спросила Эм. – Мне бы этого очень не хотелось. Я в прошлый раз, вот честно, ужасно себя чувствовала, когда тебя увезли. Тут я с тобой согласна: они не должны были тебя отдавать, они тебя фактически предали. Поэтому ты теперь и не можешь признать, что эти люди – твои родители. И ты их диссоциируешь таким вот образом.
– Это их сектантские клиники, – продолжала плакать Джей, – За пределами города вообще другие правила, все по-другому, я тебе клянусь, давай попробуем. Надо просто выехать из города и сказать, что мы в сектантском поселении, можно к первому полицейскому подойти и сказать. Мы просто не видели ничего другого. Ты же хотела уехать, ты же убегала, ну. Давай попробуем. Может быть, мы сможем найти своих настоящих родителей. Мы вернемся домой. Домой, представляешь?
Эм тоже заплакала, стала обнимать Джей и гладить ее по голове. Все это было совершенно не то, что Джей было нужно – это тоже был ритуал, причем один из самых мерзких.
Все рассыпалось, все провалилось.
Эм пообещала, что не будет ничего рассказывать Горовицам, хотя Джей ее об этом не просила. Джей просила ее только об одном, и Эм эту просьбу не выполнила.
Как ни удивительно, только маленький Эл понял ее сразу же. Джей даже не думала говорить с ним об этом всем – Эл был особенный, поэтому некоторых вещей он просто не понимал.
– Ты моя воображаемая сестра, – сказал он, заметив, как зареванная Джей крадется через кухню, чтобы взять из холодильника бутылочку с соком. – Поэтому ты не такая, как все.
– Ты тоже не такой, как все, – огрызнулась Джей.
– Не
