продолжаемого преступления. Итак, продолжаемым преступлением следует признавать совершение нескольких тождественных или однородных преступных деяний, повлекших несколько последствий, объединенных единым умыслом и конкретизированной общей целью в одно преступление с прекращением после ее достижения данной преступной деятельности. Указанное определение мы, вслед за М. Становским,[135] предлагаем ввести в Уголовный кодекс (ст. 141 – «Виды единичного преступления») в качестве ч. 2. Здесь же в самостоятельном пункте следует отразить частично криминальное продолжаемое преступление, под которым понимается продолжаемое преступление, состоящее из криминально значимых преступных актов и административно значимых проступков.
Как видим, теория уголовного права по крупицам собирала признаки продолжаемого преступления, и ей удалось, в конечном счете, создать точный формализованный портрет анализируемой разновидности преступления.
Очень спорны в теории уголовного права и вопросы окончания или незавершенности продолжаемого преступления.
По мнению Н. Д. Дурманова, «продолжаемое преступление оканчивается уже в момент совершения первого действия… По мере совершения новых преступных действий повторяется осуществление оконченного преступления».[136] Подобное решение проблемы окончания продолжаемого преступления абсолютно неверно и связано с непониманием сущности продолжаемого преступления. Как видно из изложенного выше материала, за прошедшие после этого десятилетия теория продолжаемого преступления в основе своей разработана на несколько ином уровне.
Продолжаемое преступление всегда характеризуется общей целью и единым умыслом. Последние же, в свою очередь, обусловливают единичность нескольких внешне самостоятельных преступных актов. Оконченным указанное преступление должно быть признано при тех условиях, когда доказано стремление преступника похитить, например, именно 15 тыс. рублей, а не 10 или 20 тыс., и именно эта сумма похищена преступником; либо довести потерпевшего до самоубийства, в результате чего потерпевший покончил с собой. К сожалению, на практике довольно часто необоснованно квалифицируют как оконченные продолжаемые преступления, ими не являющиеся. Так, Попова, работая заведующей столовой, «из выручки столовой присваивала деньги в сумме до трех рублей, брала без оплаты продукты на мелкие суммы; питалась на работе вместе с дочерью, не оплачивая стоимость обедов, т. е. присвоение имело место мелкими суммами, одним и тем же способом, что свидетельствует о едином умысле и одном продолжаемом хищении». Всего Поповой похищено продуктов и денег на сумму 163 рубля.[137] Подобная неверная квалификация базировалась на руководящих указаниях Пленума Верховного Суда СССР,[138] которые в целом правильно раскрывают сущность продолжаемого преступления, однако не аргументируют наличия единого умысла, общей цели и момента
Сборник постановлений Президиума и определений судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР 1964–1972. М., 1974. С. 196.
Постановление Пленума Верховного Суда СССР «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества» от 31 марта 1962 г. и от 24 июня 1968 г. // Сб. постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924–1970. М., 1970. С. 413.
