парня не получилось. Наконец, он перекатился на бок и тогда уже кое-как, поднялся.
– Как тяжело-то! А ноги, что за напасть такая? – простонал вслух юноша сиплым голосом.
С трудом обрядившись в женское платье и повязав косынку, Ветике вышел из комнаты. Судя по всему, он был во дворце, в части для слуг. Пройдя немного вперед, он увидел открытую дверь на большую кухню.
«Так значит, сегодня я повариха Тилрид. И как мне быть? Я, ведь, совсем не умею готовить.»
На кухне уже сновали младшие поварихи.
– Доброе утро, Тилдрит! – сказала одна из женщин, – Опять плохо спала? – кухарка осмотрела неряшливое одеяние, обычно аккуратной женщины.
– Мучают боли, – ответил Ветике.
– Так посиди, сейчас заварю тебя отвар, мы тут уже почти управились. Хлеб уже в печке!
– Ты очень добра. – ответил юноша, с трудом опускаясь на скамью, стоящую рядом с большим деревянным столом.
Младшие кухарки сновали по кухне, готовя завтрак для всех обитателей замка. Работа была слаженной и пока не требовала вмешательства старшей поварихи.
– Что мы будем подавать на сегодняшний пир? – когда в работе образовалась пауза, спросила главная помощница.
«Ох, и откуда же мне знать-то? Что было в тот вечер на столе?» – однако, воспоминания о праздничном пире уже почти стерлись у юноши в памяти за эти насыщенные на события дни. «Ладно, этот пир устроен в честь моего посвящения, значит, пусть готовят те блюда, которые люблю я.»
Ветике перечислил свои любимые блюда.
– О, ты решила приготовить все, что любит младший сын конунга, очень мудро с твоей стороны!
«Вот-те на! Я даже не знаю как зовут эту женщину, а она знает мои любимые блюда. Вот, что имела ввиду шаманка, когда говорила, что я должен знать и любить свой народ. Мне нужно быть внимательнее к подданным своего отца.»
Но отсиживаться и дальше на своем месте, у Ветике не получилось, пришлось заняться делом. К его радости, руки прекрасно знали свою работу, а в голове сами собой всплывали подробные рецепты блюд. К ввечеру, когда начался пир, у главной кухарки не было сил даже поднять руку. Она оставила на кухне младшую обслугу и побрела к себе в комнату, ноги не переставали болеть весь день. Сбросив с себя одежду, юноша тяжело опустился в кровать.
Прежде чем открыть глаза следующим утром, Ветике прислушался к своим ощущениям. Ничего не болело, было мягко и чувствовал он себя так, словно был собой. Надежда зажглась в его сердце, и юноша приоткрыл один глаз. Расписной потолок своей комнаты он узнал сразу.
«О, духи, благодарю вас! Наконец-то, это испытание закончилось!»
Мальчик встал и увидел заготовленные у кровати его тренировочный меч и щит. Того настоящего меча, что подарил ему отец, в комнате не было.
«Неужели, опять день соревнования? Что ж, у меня есть еще много дел до его начала.»
Быстро собравшись
