в институте.
Кажется, именно тогда она рассказала о себе. Наш институт был уже не первым, где она училась. До этого она ушла с третьего курса другого института, работала и… пошла учиться заново к нам, снова дошла до третьего курса, осталась на второй год… в общем, третий курс ей никак не удавалось одолеть.
Олеся перевалила через зимнюю сессию, а весной я увидела ее перед очередной попыткой сдать курсовую. Ее руководительница у подопечных ценила прежде всего упорядоченность и выполнение своих указаний, и я понимала, что Олеся ее не устраивает категорически. Олеся говорила, что курсовую ей не сдать, и, кажется, высшее образование не для нее.
Придя домой, я решила проконсультироваться со знакомым, который в свое время вылетел из трех институтов, и отсутствие корочек по жизни ему особо не мешало. «Может быть, действительно высшее образование не стоит того, чтобы так себя насиловать?» – спросила я его. Однако вместо ответа на вопрос он стал предлагать варианты, как уговорить Олесю не бросать учебу. «Ну если уж такой человек об этом говорит, значит, зачем-то корочки все-таки нужны», – решила я.
Уже не помню подробностей, но на четвертый курс Олеся перешла. И конечно же, пришла проситься ко мне на курсовую. И конечно же, сделала это после того, как прошли все сроки и я подвела черту. «Олеся, – сказала я ей, – у меня уже пятеро, и нескольким я отказала. Если я возьму вас, я не могу смотреть в глаза Маше, которая очень хотела писать у меня».
Олеся нашла другого руководителя и почти без приключений одолела четвертый курс. На моем любимом предмете, который я у них вела, она была из лучших, а когда он завершился и я просила ответить на вопросы о впечатлениях от курса, она написала, что может быть только на этих занятиях поняла, что «не зря просиживает штаны», пытаясь получить заветный диплом. После сессии я решила, что задача доведения Олеси до диплома выполнена: с пятого курса у нас уже не выгоняют. Но…
В начале пятого курса выяснилось, что она беременна. Я расстроилась, а Олеся сказала, что рассчитывает получить диплом: родить она должна в феврале, дальше останется укороченный семестр, госэкзамен и защита диплома. Я не верила, но надеялась, чем могла – помогала. Однако сдав зимнюю сессию, Олеся больше не появилась. Родила девочку.
Через год она не появилась тоже. В деканате сказали, что пропустит еще год, так как не на кого оставить ребенка.
Этой осенью я написала Олесе, спрашивая о планах. В ответ пришло: я снова беременна, зимой буду рожать второго…
На днях, зайдя в деканат, я увидела Олесю. Рядом с ней, чиркая карандашом по бумаге, сидела очаровательная кудрявая девочка. Олеся заполняла какие-то бумажки. Увидев меня, радостно заговорила, что очень хочет все-таки следующей осенью вернуться к учебе, а до этого в основном сделать диплом, потому что потом, очевидно, не будет времени. Что старую тему заканчивать не будет, хочет выполнить работу по тематике беременности и родов.
А вчера мне позвонила
