тут же поставили в известность о том, что "лесные товарищи" за всеми обитателями лагеря, вероятно, пристально наблюдают, со временем, конечно, привыкнут и пойдут на контакт. Но кто знает, когда и при каких обстоятельствах этот первый контакт состоится. Надо быть готовым ко всяким случайностям.
"И все-таки странные он мне стихи прочел. Как будто заглянул глубоко в душу, раскопал старые нехорошие думки… И еще хотел поддержать, ободрить. Славный человек, хотя многого не договаривает".
Потихоньку Маша на новом месте освоилась и познакомилась со всеми жителями небольшого поселения: женщина-повар, две помощницы на кухне, уборщица административных корпусов. Все сотрудники работали вахтовым методом, сменяясь через каждые три-четыре недели. Еще был в лагере медицинский работник – Надежда Петровна Василевская и статная, молчаливая Ольга Комарова – секретарь руководителя базы.
Впрочем, у этой женщины неопределенного возраста было множество разных обязанностей: кладовщик, личный телохранитель и водитель, одним словом – правая рука и заместитель полковника Короткова.
Находился здесь еще пожилой Степан Андреич – бессменный лесничий заказника. По разговорам, и сам-то поселок был построен на месте прежнего невзрачного домишки Андреича. Надо еще упомянуть несколько охранников на пропускном пункте и водителя-логиста.
Несколько раз Маша видела Максима у административного корпуса. Молодой человек явно был рад таким встречам, он улыбался, пытался заговорить, но ссылаясь на «кучу дел по оформлению документации», девушка всегда избегала общения. Ей почему-то казалось, что и Коротков бы не одобрил подобного сближения.
Иногда Маше снился Вадим. Он грустно смотрел на нее, неестественно долго покачивая головой на длинной тонкой шее, потом отворачивался и уходил в темноту коридора заброшенного грязного цеха. Маша бежала следом, кричала, звала его, но, вдруг оставалась одна в лабиринте комнат, а неподалеку раздавалось угрожающее рычание неведомого зверя.
Однажды утром она проснулась от давнишнего и уже почти забытого кошмара. Грудь сдавило недоброе предчувствие, которое, впрочем, можно было списать на испортившуюся погоду. Второй день небо куталось в беспросветных тучах, выглядело набухшим в преддверии ливня и, еле сдерживая напор влаги, уже роняло на лагерь холодные тяжелые капли.
Маша заставила себя дойти до столовой, обсудила с медиком Надеждой Петровной эффективные средства от головной боли и отчаянно заскучала.
Видимо, в связи с приближающимся ненастьем, настроение Маши было мрачным, она просто места не могла себе найти от смутной тревоги, причину которой даже не могла объяснить.
Продолжая оставаться не у дел, Маша попыталась предложить свои услуги на кухне, но ее предложение доброжелательно отклонили. Потом она некоторое время постояла на мостках у озера, но вид камышей, уныло качающихся под порывами ветра, только усилил тоску.
«Держаться! Держаться! Не раскисать!», – как мантру повторяла она, едва сдерживая непрошеные слезы. Тогда Маша вернулась в коттедж, пробовала читать, потом включила
