безоблачным небесам. Эти обломки явно состояли не из обычного стекла.
– Что это за камень? – спросила она.
– Думаю, алмаз, – ответил Христиан, наклоняясь поближе. – Зеленый алмаз, если говорить точнее. Чрезвычайно редкий.
Эрин смотрела на камень, зачарованная его красотой. Ограненный кристалл раскидывал блики по всему столу. Эти крошечные изумрудно-зеленые отблески напоминали ей крошечные листья, колышущиеся под ветром.
Джордан сложил два куска алмаза вместе.
– Мы нашли его уже разбитым пополам, но когда-то это был цельный самоцвет. И взгляните на это…
Он перевернул камень, чтобы показать символ, виднеющийся на кристалле:
Эрин склонилась ниже, обводя линии символа указательным пальцем. Они выглядели так, словно рисунок был вплавлен в алмаз.
– Странно, да? – сказал Джордан, заметив ее внимание к символу. – Такое ощущение, что он всегда был частью камня, а не был вырезан впоследствии.
Грейнджер нахмурилась.
– Я слышала об изъянах и различных включениях в драгоценных камнях, но трудно поверить, что такой четкий и симметричный рисунок образовался естественным путем.
– Согласен, – кивнул Христиан.
Она выпрямилась.
– К тому же я видела такой символ раньше.
Потрясенное выражение их лиц отчасти даже позабавило ее.
– Где? – спросил Бернард.
Эрин указала на книжный шкаф кардинала:
– Вот здесь.
В доказательство своих слов Эрин подошла к шкафу и извлекла маленький томик в кожаном переплете. Она сама передала эту ужасную книгу кардиналу, найдя ее в снегу в Стокгольме после того, как ее обронила Элисабета Батори. Это был личный дневник Кровавой Графини, перечень ее злодейств и жутких экспериментов.
Эрин отошла обратно к столу и открыла ломкую обложку дневника. Ему уже исполнилось несколько столетий, но женщина могла поклясться, что чувствует запах крови, все еще исходящий от его страниц. Она пролистала страницы с изображениями лекарственных трав, прежде чем добралась до описания поздних опытов Батори, где содержались подробные рисунки человеческой и стригойской анатомии. Глаза Эрин скользили по аккуратным строкам, где рассказывалось о страшных экспериментах над смертными женщинами и стригоями, о кошмарных способах воздействия, причиняющих подопытным невероятные страдания и заканчивающихся смертью.
Она поспешно пролистала и их.
В самом конце дневника Грейнджер нашла то, что искала. На последней странице был грубо, словно в большой спешке, нацарапан символ:
Он в точности совпадал с тем, что был виден на камне.
– Что это значит? – спросил Бернард.
– Поинтересуйтесь у той женщины, которая его нарисовала, – ответила Эрин.
Джордан застонал.
– Что-то мне подсказывает,
