автосалона на окраине подмосковного города, где ему приходилось изо дня в день зарабатывать «по зернышку», Антон понял, что ему снова нечего делать. Ни обязательств. Ни желаний. Лишь покой. Покой, не озаряемый ни восторженной, вдохновляющей тягой к делу, зажигающему страстью, ни любовью. Покой, чугунным колоколом оберегающий от пестрых, разнузданных, крикливых замыслов неугадываемой судьбы.
Хотя он мог все, будучи королем своему будущему, пока хотелось просто жить. Спокойно органически существовать. Без целей, случайных радостей и, как казалось, ответных им страданий. Слепой баланс жизни, словно загадываемой на одиночество – ртутное, серое, вечное.
Это чувство накатывало ежевечерне. Дни сливались в месяцы, неуловимо переходя в годы. Сегодня он мог вернуться в свою маленькую квартирку и посмотреть хайповый сериал. Или поиграть в Сети. А может, оставшись подольше «в людях», просто побыть в дешевом (но с официантами!) общепите, неторопливо набивая себя джанк-фудом? Развлечь себя, незаметно разглядывая и разгадывая, как принято в едальнях говорить, гостей?
Он выбрал последнее: ему нравились цивилизующие город кофейни, люди внутри, чью жизнь он пытался понять, почувствовать по еле слышным голосам, по тишине или огню взглядов. Сесть в углу потемнее – прекрасно! Иногда удавалось слышать шепот разговоров сразу, а иногда вслушивался, застывая, еле дыша. Он развлекался, угадывая по прилетающим фразам и жестам, порою и страстям, кто люди вокруг, кем они работают, стремятся ли к большой и яркой жизни или, как обычно: почему Ленка не дала, как достроили дачу, поступила ли племяшка в Москву сама, или пришлось денег занести, чтобы бесплатно потом учиться. Достаточно было посидеть часочек, внимательно глядя широко раскрытой душой, чтобы многое понять о чужой жизни – видимой и мнимой. А вдруг в кофейне никого интересного не оказывалось, можно было и в окно понаблюдать за прохожими – тоже неплохо.
Антон огляделся на парковке в поисках своего до невзрачности скромного (зато не в кредит!) седанчика. Серебристый металлик «Фольксвагена-Поло» резко отсвечивал переливающимся желто-коричневым неоном ближайшей вывески. Антон вгляделся в название и… крутотень! Это была именно кофейня. И в двух шагах. Значит, судьба велит попялиться на народ… Прикурив, он направился ко входу, вальсируя между грязными лужами и небрежно запаркованными машинами.
Антону было двадцать семь лет. Ничто не притягивало, но и не раздражало в его внешности. Средний рост. Без мышечных выпуклостей. Карие глаза лучились мягким интересом к миру. А выделялись лишь белые от природы зубы да упругие, черешневого цвета губы. «Какие же чувственные! Люблю их больше всего», – говорила одна из бывших. Свои плюсы Антон знал и старался улыбаться почаще, особенно на работе.
Одежда казалась такой же приветливой и безликой классикой: заурядный темно-синий костюм и белая рубашка с бордовым галстуком. Тонкое пальто. И высокие коричневые с дырочками «под Англию» ботинки – броги, что всегда смотрятся дороже, чем стоят.
Антон
