а уж за нубийцем выдвигался, немного пригнувшись, невысокий плотный дядечка средних лет. На плечах он нес объемную корзину, из которой торчал пук зеленых ветвей и горлышки амфор. Интересно, интересно… Клодий отчего-то тяжко вздохнул и поднялся навстречу соседу:
– Я приветствую тебя в своих скромных пенатах, славный консул! Да продлят Боги твои дни и приумножат твои победы во славу Великой Римской Империи.
Мужчины разом воздели руки к небесам и тут же поклонились друг другу. А мне-то что делать? Тоже пойти поклониться… Гм, надо было мне заранее для такого мероприятия выспросить у поэта все тонкости местного этикета, теперь бы очень пригодилось.
На всякий случай я тоже поднялась и сделала вежливое лицо, хотя, признаться, отчего-то губы сами собой разъезжались в открытую улыбку. Гай Марий был все такой же суровый и хмурый, а мне хотелось его чуточку… ну, раскрепостить, что ли, он казался немного зажатым, напряженным… неужели никогда не смеется, прямо, мужчина – кремень.
И вот этот самый «кремень» сейчас смотрит прямо на меня и кажется, собирается, подходить ближе. Надо что-то умное сказать…
– Добрый вечер! Я очень рада вас видеть! Я надеюсь, что вы пришли сюда с чисто дружеским визитом, а не для того, чтобы пожаловаться Клодию на мое поведение пару дней назад. Очень сожалею, что мой камень угодил в вас, я этого не хотела… Я уже принесла вам свои извинения.
«Чего же вам еще нужно, господин консул?!»
– Я уже и забыл о камне. Стоило ли напоминать, – угрюмое лицо Каррона немного смягчилось. – Надо признать, тогда я был очень зол и сначала принял тебя за мальчишку, а потом, когда увидел твои длинные волосы… Хм… подумал кое-что другое… предлагаю забыть тот случай и продолжить знакомство. Я помню, ты хотела заработать деньги приличным способом, у меня есть одно интересное предложение для тебя, как раз по твоим способностям… но об этом позже.
Каррон повелительно поднял правую руку, обратившись к Элиаву.
– Эй, ты, принеси-ка, воды и помоги накрыть здесь стол, сегодня я собираюсь разделить ужин с моим добрым соседом, в его жилище которого недавно поселилась Муза. Так что, может быть, дело скоро пойдет на лад.
Элиав быстренько набрал воды из нашего ручейка, принес кувшин и чашу для гостя, а потом вместе с Мапроником, у которого откуда-то вдруг появились силы и даже некоторая ловкость, начал расставлять на низеньком столике глиняные тарелки и стеклянные стаканчики, вытащенные специально по поводу важного посетителя.
Консул уселся на скамейку с таким видом, будто он бывает тут каждую пятницу и особого приглашения ему не требуется. Клодий разместился рядом, ну и я тоже подсела со стороны "любимого дяди".
Поэт не спеша начал беседу:
– Мне неловко перед тобой, Гай Марий, но пока не могу отдать два денария, что спасли меня некогда от позора. Со временем я непременно верну долг.
Я тут же шепотом поинтересовалась у своего благодетеля:
