и уже близятся морозы, надо подрезать.
– Да? А я вот тоже виноград хочу посадить, но не умею с ним никак. Зато у меня малина в этом году уродила, – вторит ей другая пожилая женщина.
Собрав волю в кулак, я поднимаю голову. Две собеседницы лежат на своих койках. Одной из них поставили капельницу, а вторая просто отдыхает, лежа на боку. И по их разговору понятно, что сдаваться они не собираются, как и надолго задерживаться в больнице.
Мне бы тоже поскорее домой. Тут все чужое и непривычное. Еще и запах больничный угнетает. И… о, Боже! Как там Даня без меня?
Звук скрипнувшей двери отвлекает от моих мыслей. Я пытаюсь снова поднять голову. Но она будто свинцом налита. Склонившееся надо мной лицо мужчины мне знакомо. Да, я определенно видела его. Это тот самый доктор, который помогал мне с того момента, как я переступила порог больницы. И он же был в операционной. Я запомнила глаза. Тогда было страшно, очень. А всем вокруг было все равно, они просто ходили и делали свою работу. И только он отвечал на мои вопросы.
– Ну, как вы? – спрашивает доктор.
– Нормально, – отвечаю. Наверное, нормально. Понятия не имея, как люди обычно чувствуют себя после наркоза.
– Отдохните, как следует. Хорошо?
Его глаза по-доброму смотрят на меня. Даже сочувственно. От этого приятное тепло разливается по телу и хочется верить, что теперь все будет хорошо. Глаза снова начинают слипаться. Кажется, я снова могу уснуть. Но силой воли я их снова открываю.
– Сколько сейчас времени? – спрашиваю. Где сейчас Даня? С кем? Надеюсь, Татьяна Павловна забрала его из детского сада.
– Девять вечера.
Девять? Ого! Садик уже точно не работает. Хоть бы все хорошо было с Данькой.
– Два часа прошло, – мой голос звучит почти безжизненно. Не понимаю, как мужчине удалось расслышать, что я сказала.
– Да, – отзывается врач.
– Когда мне можно вставать?
– Через два часа уже можно.
Его голос успокаивает, вселяет уверенность, что все будет хорошо. Вот несмотря ни на что, все равно будет хорошо.
– Хорошо, – полушепотом. – Очень хочется пить.
На самом деле, от жажды даже горло дерет и голос, кажется, охрип.
– Потерпите пару часов хотя бы, – снова этот приятный голос, – сейчас есть и пить нежелательно.
– Хорошо, – разочарованно.
Доктор кивает и поворачивается к двери. Но я вовремя вспоминаю об обычной вежливости.
– Подождите, – шепчу хрипло. Он сразу оборачивается. – Спасибо, доктор.
Его глаза по-теплому сверкнули, даже немного радостно и с чувством гордости.
– Пожалуйста, – говорит он перед тем, как выйти из палаты.
Я пытаюсь подняться, хоть немного повыше, хотя бы сесть. Но у меня не получается. Тело кажется слишком тяжелым. Тогда я начинаю шевелить ногами под одеялом, потом руками. И понимаю, что на мне совсем нет одежды.
