всем этим, я отрыл в своем углу иглу спиртовку, чай, сахар и молоко и вскипятил воду. Было 11:45 утра.
До появления солнца (местный полдень) оставалось 15 минут. Приближался прекрасный момент – победители невзгод должны были увидеть долгожданное божественное светило.
И золотой диск выплыл. Пири с восторгом пишет:
Ни богатство, ни слава никогда не затмят в моей памяти воспоминания о том торжественном моменте, когда я, ликуя вместе со сверкающими волнами великого белого моря, радовался возвращению солнца на ледяном покрове…
Пири, Кук и Аструп провели двое суток в борьбе со смертью. Они уцелели, помогая друг другу, придерживаясь некой коллективной стратегии. Пири, наделенный большой физической силой и выносливостью, ощутил, я думаю, огромное счастье от того, что сумел помочь своим спутникам. Именно после таких испытаний люди сближаются и начинают верить друг другу.
Несмотря на два дня удивительного сближения со своими товарищами, Пири не может написать: «Мы, ликуя… радовались…» Даже теперь слово «мы» не дается лейтенанту.
И третья история. Через три дня после благополучного возвращения Кук и Аструп в сопровождении собаки по кличке Джек направились к вершине утеса в 3–4 километрах от дома, чтобы воздвигнуть там пирамиду из камней для топографических наблюдений. По крутой и скользкой поверхности, выбивая ступени задником снегоступа, Кук и Аструп карабкались вверх. Стало темнеть, и разумно было бы повернуть назад, но, как часто бывает, спуск казался более опасным, чем движение вверх. Джек, пока мог, верно сопровождал людей, но в какой-то момент его собачьей сноровки стало не хватать, и он остался один. Идти вниз пес боялся, и с этого момента над округой в воздухе повис его жалобный вой.
Вечером знакомый нам Иква, вернувшийся в Дом Красной Скалы с той стороны, куда ушли Кук и Аструп, рассказал, что обратил внимание на шум сошедшей лавины. Другие инуиты сообщили, что в том же районе слышали крик доктора Кука и лай собаки. Лейтенант встревожился и тотчас отправился с Джибсоном на поиски.
Пири:
…мы нашли следы наших товарищей, которые вели прямо по отвесному снежному склону… Идя по следам, насколько это было возможно во мраке, мы нашли 2 или 3 места, где путники оступались и скользили, затем, в момент особенно жалобного завывания Джека, я увидел на снегу лыжу доктора Кука, упавшую сюда сверху. Немного выше нее в нескольких местах в снегу были выбоины, оставленные, по-видимому, падающими обломками лавины…
Командир предположил, что Кук и Аструп сбиты снежной лавиной и что Кук, будучи еще в сознании, сумел окликнуть проходящих мимо инуитов.
Джек, со своим собачьим инстинктом несчастья, выл рядом с двумя своими друзьями, бывшими, вероятно, без чувств. Я гнал от себя мысль, что ситуация могла быть еще хуже.
Пройдя несколько шагов вперед, я убедился в совершенной бесполезности попытки взойти наверх
