про него ничего больше не слышал.
– Ты тут как? – Срок мотаю.
– А за что?
– Долго рассказывать, Виталик… Подставили нас…
– Как это?
– Двое с зимнего этапа, ростовские… Сказали, что за бабки через начальника обо всем договорились… Что дадут нам спокойно уйти.
– А стреляли вы зачем? Тоже ростовские виноваты?..
– А это уже нервы… Как на охрану набросились, тут такое началось… Там же, в зоне, половина психов…
– Ладно, – огляделся Карагодин, – сейчас вон река поворот делает, там нас мои бойцы снимут…
– А давай я уйду, – вдруг по-детски улыбнулся Хмелик.
– Как это? – даже не понял Карагодин.
– А там, на повороте вот льдины сбились, я по ним, а…
– Куда ты уйдешь по реке? Утонешь…
– Утону, значит утону… Значит, судьба моя такая. Неужели в зону возвращаться? Мне за побег еще накинут.
Карагодин хотел спросить его, за какие грехи сидел он здесь, но не успел. Льдины уже вставали на повороте реки торчком, лезли одна на другую…
Бойцы, стоя на берегу, махали руками, примеряясь, как половчее снять командира со льдины. Чуть в стороне стоял красивый капитан Соболев с автоматом в руках. Вдруг он вскинул его и навел в сторону Карагодина. Ничего не понимая, Карагодин обернулся. И увидел, что Генка Хмелик уже перепрыгнул на соседнюю льдину и примеривается перебраться на следующую.
– Стой, – заорал Карагодин. – Пропадешь, идиот!
Хмелик даже не обернулся.
А в следующее мгновение Карагодин увидел, как капитан Соболев приник к автомату и аккуратно, как на стрельбище, выпустил длинную очередь. А потом увидел, как распростертое на льдине тело Хмелика перемалывают серые глыбы…
Он даже не понял, как бойцы вытянули его на берег. Подошел к Соболеву, который невозмутимо смотрел на него, и зло спросил:
– Зачем? Его можно было взять живым…
Соболев удивился:
– Зачем? Зачем таких брать живым?
– Это был пацан с нашего двора… Ему же лет было…
– Ошибаетесь, товарищ старший лейтенант, – спокойно поправил его Соболев. – Это не был пацан с вашего двора. Это был особо опасный преступник Геннадий Хмелик, организовавший коллективный побег из мест заключения. Потому что сидеть ему надо было пятнадцать лет. А знаете, за что? За то, что был главарем банды, которая врывалась в квартиры и резала всех подряд – женщин, детей, старух… Ему не дали «вышку» лишь потому, что сам он рук пачкать не желал. Только присутствовал и смотрел, как женщинам и детям режут горло…
Карагодин помотал головой, словно стряхивая наваждение, и спросил:
– А ростовские, которые побег организовали?
– Какие там еще ростовские? Они-то какое отношение имеют ко всем его злодеяниям? Это вам Хмелик наплел, что ли?
