поискал у себя в карманах и, не найдя ничего, сказал:
– У меня были, но ведь я все выкинул…
Тогда моряк позвал Наба и задал ему тот же вопрос. Но и у негра спичек не оказалось.
– Проклятие! – воскликнул моряк, не будучи уже в состоянии дольше сдерживать своей досады.
Спилетт услыхал это и подошел к Пенкрофу.
– Нет ни единой спички? – спросил корреспондент.
– Да, и, стало быть, мы будем без огня…
– Ах! – воскликнул Наб. – Если бы здесь был мой господин! Он бы научил нас, что делать!
Все четверо словно замерли на месте. Они не решались даже глядеть друг на друга.
Герберт первый прервал молчание.
– Мистер Спилетт, – сказал мальчик, – ведь вы курите, вы всегда носите при себе спички! Может, вы плохо искали? Посмотрите еще в карманах! Одна спичка может нас спасти!
Корреспондент, не говоря ни слова, снова принялся тщательно шарить во всех карманах своих панталон, жилета, пальто и, к великой радости Пенкрофа, а также к чрезвычайному своему изумлению, почувствовал какую-то деревянную палочку, забившуюся за подкладку жилета. Он через материю держал пальцами маленький кусочек дерева, но не знал, как его оттуда вытащить. Это наверняка была спичка, и вытаскивать ее надо было крайне осторожно, чтобы как-нибудь нечаянно не отломить фосфорной головки.
– Позвольте мне это сделать! – сказал Герберт.
И мальчик с большой ловкостью, осторожно вытащил этот маленький кусочек дерева, эту крошечную и вместе с тем драгоценную безделицу, которая имела для несчастных такое важное значение. Спичка была совершенно цела…
– Спичка! Спичка! – закричал Пенкроф. – О! Это для нас теперь лучше всякого клада!
Он взял спичку и в сопровождении товарищей вошел в «Трубы».
С этим маленьким кусочком дерева, который в обитаемых землях изводится с таким равнодушием целыми сотнями, надо было при настоящих обстоятельствах обращаться с величайшей осторожностью.
Моряк прежде всего удостоверился, что спичка совсем сухая. Затем он сказал:
– Мне нужна бумага.
– Вот бумага, – сказал Гедеон Спилетт, подавая вырванный не без некоторого колебания листок из записной книжки.
Пенкроф взял бумагу и присел на корточки. Затем он под кучу хвороста подложил несколько охапок травы, листьев и сухого мха и устроил все таким образом, чтобы воздух мог свободно притекать снизу и сухое дерево могло быстро воспламениться.
Далее Пенкроф свернул бумажный листок конусом, как это делают курители трубки во время сильного ветра, и воткнул ее в середину мха. Затем он взял шершавый камешек и не без замирания сердца тихо чиркнул спичкой, задержав дыхание.
Первое соприкосновение не произвело на фосфор никакого действия. Пенкроф не имел духу чиркнуть сильнее, боясь отломить головку спички.
– Нет, не могу! – воскликнул он. – У меня дрожит рука… Спичка
