которого мало кто верил, и вот – она победитель. Ход войны переломлен. Если бы она еще не называла его дофином – было бы совсем хорошо…
– Спасибо тебе, Дева, и да благословит тебя Господь, – сказал Карл Валуа. – Ты выполнила свое обещание!
Лица его храбрецов – Орлеанского Бастарда, Алансона и де Рэ, Ксентрая и Ла Ира – сияли. Они дрались за своего короля, не щадя жизни, все остались ему на радость живыми и здоровыми, и теперь ожидали, когда монаршая рука возложит на их головы лавровые венцы, а в карманы их той же монаршей рукой будет брошено золото.
Все как в сказке!
Двор вернулся в Шинон. В эти дни Жанну ожидали два сюрприза. Во-первых, состоялась встреча с другом. В ставку короля с отрядом барцев и лотарингцев приехал Рене Анжуйский. Увидев Жанну, о которой молва уже разносила чудесные рассказы, он направился к ней, открыв объятия. Она приняла его порыв всем сердцем.
– Мой милый Рене! – воскликнула она на виду у всего двора.
– Дорогая Жанна! – вторил ей красавец Рене.
И они поцеловались – так, точно были знакомы всю жизнь. Тепло и нежно. Словно вместе росли, играли, взрослели… Капитаны Жанны только переглянулись. Ла Ир громко откашлялся в кулак. Брови Карла Валуа высоко поднялись. Даже Иоланда Арагонская казалась озадаченной. Каковы были отношения у этой парочки кузенов в Нанси? – думала она. – Если бы она не знала результатов осмотра Жанны в Шиноне, то могла бы подумать Бог знает что…
– Все случилось так, как ты задумала? – негромко, чтобы слышала только Жанна, спросил Рене.
– Да, – кивнула она.
– Я верил – так и будет. Никогда бы я не усомнился в тебе.
– Знаю, – вновь кивнула Жанна.
Злые языки долго еще не отпускали ни этот поцелуй, ни перешептывания правнука и правнучки Иоанна Доброго.
Второй сюрприз был подобен грому среди ясного неба, тонкому лучу, рассекающему сумрак, зычному аккорду герольдовых труб среди полной тишины… Для девушки, которая выросла в деревне и совсем недавно лишь мечтала увидеть своего дофина, объясниться с ним.
Мечтала, чтобы голос ее был услышан…
Благодарный король наделил Жанну гербом. Неделей раньше состоялся диалог между Карлом Валуа и его тещей, во время которого они решали, каким же должен быть этот герб. При разговоре присутствовали королева Мария и брат Ришар, исповедник королевы четырех королевств.
– Жанна – принцесса крови, тем более, освободившая Орлеан, – говорила Иоланда Арагонская, – и заслуживает того, чтобы в ее гербе красовались лилии Валуа.
– Может быть, золотая лилия на лазоревом поле? – предположил Карл.
– Одна только лилия? – задумалась Иоланда.
– Я не могу подарить ей три лилии, матушка, все же она – бастардка.
– Именно – бастардка! – воскликнула
