от короля. Это был граф де Клермон – влиятельный вельможа королевской крови и не очень удачливый полководец, тот самый, из-за нерасторопности которого год назад была проиграна битва при Рувре.
– Я хочу возобновить штурм! – оповестила его девушка.
– Сожалею, Дама Жанна, – сказал де Клермон, – но его величество приказал передать вам, что он отдал приказ к отступлению.
– Как это – к отступлению?!
– Военная кампания завершается, – поклонился он.
Жанна встала с кровати и тут же припала на раненую ногу.
– Завершается?! Не может быть! После вчерашнего?
– Вот именно – после вчерашнего, – откликнулся де Клермон. – Прошу внять голосу рассудка, Дама Жанна. Париж неприступен.
– Для вас – неприступен! – зарычала она. – Но не для меня! Я не сдвинусь с места, пока Париж не будет взят!
Граф де Клермон гордо поднял голову:
– Я пришел не для того, чтобы устраивать ссору, Дама Жанна. Я только передаю вам волю его величества милостью Божьей короля Франции Карла Седьмого. Ввиду вашего ранения его величество дает вам два дня для того, чтобы поправить здоровье, собрать ваших солдат и прибыть ко двору в Сен-Дени. Это все. Желаю скорейшего выздоровления, и да поможет вам Бог.
На том, не желая более продолжать прения, де Клермон удалился.
– В дипломатии он больший знаток, чем в военном деле! – вырвалось у Алансона. – Черт бы их всех подрал!
– Вот что, милый герцог, – сказала девушка. – Мы поступим иначе. Сегодня ночью вы возведете мост из лодок, и мы нападем на Париж со стороны Сены! К утру столица будет наша!
Той же ночью герцог Алансонский, вдохновленный уверенностью Жанны, бросил часть своей армии на возведение моста из лодок, но о самовольной выходке узнали в ставке. Король был вне себя от гнева. «Да как она смеет?!» – кричал он и топал ногами. Чаша его терпения была переполнена. Ла Тремуй очень точно уловил момент, когда время его музыкальной партии. До этого, заручившись поддержкой архиепископа Реймсского, он уже говорил его величеству обреченным тоном: «Париж не сдался Даме Жанне. Господь хочет мира – не войны». Теперь же он восклицал: «Сегодня они не слушают своего короля, а что завтра? Обратят в его сторону свои мечи?» Фраза была резкой, даже опасной, вызывающей! Но Карл Валуа был так разгневан, что тонко продуманный вопль Ла Тремуя пришелся как раз кстати. Он точно ранил короля в сердце, и рана эта осталась кровоточить. Герцогу Алансонскому и Жанне было приказано разрушить мост и без промедления вернуться со своими войсками в ставку.
– Мы были рядом с победой, – утром 11 сентября сказала Жанна, представ перед своим королем.
Карл Валуа гневался и метал громы и молнии только при самых избранных – Ла Тремуе, архиепископе Реймсском, де Гокуре. Но когда Дева появилась перед всем двором, он был величественно спокоен.
– Увы, Жанна,
