новые узоры, выдаваемые мне воображением, созданные искажением плохого зрения – очки лежали на прикроватной тумбе, – пока вид на поле не сменялся моим собственным размытым отражением, койками и сопящими в них товарищами по сомнительному счастью оказаться в детском летнем лагере «Жемчужный».
В одну из таких ночей, думаю, ближе к полуночи, как мне кажется, я услышал странные звуки, которых точно не должно было быть в это время суток. Все ребята, кроме меня, уже спали, но я отчетливо слышал приглушенный то ли детский смех, то ли плач. Звук искажался расстоянием и преградами. Доносился откуда-то издалека. Я осмотрелся вокруг, в очередной раз убеждаясь, что все спят и ни одна койка моих соседей не пустует, и пошел босыми ногами на звук.
Я почему-то и не подумал, что его могли услышать и все остальные или, по крайней мере, дежурная. Ее комната пускай и находилась в самом конце коридора, но двери всегда были распахнуты и свет никогда не гасился.
Я неслышно приоткрыл дверь нашей спальни и выглянул в наружу. Из комнаты дежурной звучала едва слышная музыка – она слушала радио или какую-то кассету на проигрывателе, – но ее перебивал мягкий детский голосок. Явно с верхнего этажа. Он что-то говорил, но я не мог разобрать слов. И решил подкрасться ближе. Я шел осторожно. Не хотел оступиться и издать какой-либо шум, иначе точно бы получил серьезного нагоняя, сначала от дежурной, а затем и от управляющей.
Когда я подошел к лестнице, голос ребенка стал более отчетливым. Он звал меня по имени, хотел, чтобы я поднялся к нему и поиграл с ним. Я слышал звуки ударяющегося об пол мяча, а мальчик все говорил:
– Санни, мне скучно. Поиграй со мной. Мне так одиноко. Никто ко мне не приходит. Поиграй со мной, пожалуйста, Санни.
Я вновь посмотрел в конец коридора, на яркий размытый свет флуоресцентной лампы в комнате дежурной. Там по-прежнему играла тихая музыка.
– Санни, – снова послышалось сверху, – приходи ко мне. Со мной весело, вот увидишь. Тебе больше не будет грустно и одиноко. Я буду с тобой дружить.
Откуда он знает мое имя? Я не помню, называл ли его кому-нибудь из гостей санатория. Но если он знает мое имя, значит, знает и меня. Как и то, насколько мне тоскливо в этом месте.
– Санни, скорее, – все зазывал меня мальчик.
Я услышал удаляющиеся звуки прыгающего по полу мяча и детский смех. Подумал, что там действительно весело. И шагнул на первую ступеньку, ведущую на третий этаж, лишь в последний раз бросив осторожный взгляд по направлению комнаты дежурной.
Я прошел под лентой и поднялся наверх. Чистый пол второго этажа сменился пыльным, густо затянутым паутиной коридором, уходящим далеко в темноту. Мне стало страшно, потому что я ничего не видел перед собой. Где же мальчик, который звал меня, подумал я и несмело подал голос:
– Эй?
Несколько секунд я ничего не видел, кроме всепоглощающей тьмы, затем из-за двери одной из комнат вышел мальчишка.
