из вредности.
С Николаем Григорьевичем у Петра Ильича сложились совершенно иные отношения, только, прежде чем переходить к ним, нужно сделать одно важное уточнение – Антон Рубинштейн сыграл в жизни Чайковского гораздо бо́льшую роль, несравнимо бо́льшую роль, чем его брат. Почему? Да потому что он стал одним из тех, кто помог Петру Ильичу окончательно осознать свое призвание и сыграл ведущую роль в развитии его гения. У каждого таланта непременно должен быть такой катализатор, которым стал для Чайковского Антон Рубинштейн. Да, чисто в человеческо-бытовом смысле Николай сделал для Петра Ильича гораздо больше, вплоть до того, что он, согласно одной из версий, был инициатором знакомства нашего героя с Надеждой Филаретовной фон Мекк. Об этом упоминала в своих мемуарах внучка Надежды Филаретовны Галина фон Мекк, которая приходилась Петру Ильичу внучатой племянницей[46]. Так-то все оно так, но первый, самый главный, определяющий шаг по тернистой музыкальной стезе Чайковский сделал с помощью Антона Григорьевича. Короче говоря, если бы не Антон, то Николаю некого было бы опекать.
Собственно, место в Москве Чайковскому устроил Антон Григорьевич. Оцените, как элегантно-благородно избавился он от неприятного человека, с которым в противном случае пришлось бы работать вместе. Вспомним, что Петр Ильич был в числе первых выпускников консерватории, которая понемногу вырастала из камерного учебного заведения в настоящее академическое. В подобной ситуации весьма высока была вероятность того, что Антону Григорьевичу пришлось бы работать вместе с Чайковским, которому так и «светило» место профессора консерватории. И вроде бы активно воспрепятствовать этому нельзя – не поймут. Лучше уж сплавить неприятного человека в Москву, на радость и себе, и брату.
В первых числах сентября 1865 года Николай Рубинштейн приехал в Санкт-Петербург набирать кадры для Музыкальных классов Московского отделения Русского музыкального общества, которые уже в сентябре будущего года были реорганизованы в Московскую консерваторию. Вообще-то изначально Николай Григорьевич хотел пригласить на место профессора гармонии (а также свободного сочинения, теории музыки и инструментовки) упоминавшегося выше Александра Серова, и тот сначала согласился, но вскоре передумал переезжать в Москву, где его опера «Юдифь» была принята, мягко говоря, без восторга (и это на фоне феерического успеха «Рогнеды» в Петербурге). Тогда Антон Григорьевич порекомендовал брату Чайковского, и Петр Ильич еще до окончания консерватории получил профессорское место в Москве. Надо сказать, что Чайковский принял предложение не сразу, потому что ему, как еще не сделавшему себе громкого имени, Николай Григорьевич предложил весьма скромное пятидесятирублевое жалованье. Но все же принял. Что же касается Николая Рубинштейна, то современники отмечали, что к своим и казенным деньгам этот достойный человек относился совершенно по-разному. Свои деньги он так и норовил истратить на помощь ближнему, а вот казенную
Галина Николаевна фон Мекк (1891–1985) была дочерью Николая Карловича фон Мекка и Анны Львовны Давыдовой, дочери Александры Ильиничны Чайковской. В своих мемуарах «Как я их помню» Галина фон Мекк пишет: «В это время Николай Григорьевич Рубинштейн, который знал о том, что моя бабушка очень любит музыку и что она помогает консерватории и молодым музыкантам, нанес ей визит и попросил помочь молодому композитору Чайковскому».
