цепенела, опоенная темнотой. Здания в стиле модерн, готика, неоренессанс, кубизм, конструктивизм, баухаус и прочее, и прочее стали шкатулками, а внутри ворочались и шептались плененные странным сном люди.
На тесно застроенных площадях, у Староместской башни, где прежде выставляли отсеченные головы преступников, в винных погребах пробуждались тени.
У костела Святого Креста и православной церкви Успения Пресвятой Богородицы рыскали тени.
Тени кишели в катакомбах под тем местом, где раньше возвышался тридцатиметровый Сталин, а теперь тикал красно-черный метроном – «кивадло».
Что-то проступало во мраке. Так под более поздними наслоениями порой проступает романская кладка.
Иржи посетил дачный поселок, перелез через забор, подобрал оброненную сапку и постучал в дверь.
Он улыбался. И крепко спал.
«Черт! – мысленно воскликнула Оксана. – Что я творю?
Ночью, голая, в квартире едва знакомого мужчины. Пусть Корней ей и понравился (очень понравился!), но на первом свидании? За кого он ее примет?
Голова слегка кружилась от выпитого вина.
«К тому же пьяная», – осудила себя Оксана.
Переступила через бортик ванной, встала на холодный чугун. Струи ударили из душевой решетки по плечам, по груди.
Свидание прошло идеально. Ужин на террасе Петршина, обратная дорога через подсвеченный мост Легии и Народный театр. Та Прага, которую она практически не видела, корпя в парикмахерской. С садами, соборами, солдатами Швейками на вывесках господ[2] (она купила томик Гашека перед отъездом, но так и не открыла). Корней – обходительный, проницательный, откровенный.
Ему хотелось довериться. И это немного пугало.
За лето Оксана решила, что ей надо научиться быть одной. Повременить с отношениями.
В трамвае эсэмэски бомбардировали телефон. Василиса молила: «Еще пару часов! Я буду твоей должницей до конца жизни».
Придется посидеть на детской площадке, пока подруга резвится с женатиком.
Трамвай высадил у вокзала. Ветерок играл в волосах. Фонари освещали безлюдные скверы. Корней давай вводный урок:
– В русском языке – шесть падежей, а в украинском и чешском – семь. Пятый падеж – это вокатив, падеж звательный. В русском сохранились его отголоски: «отче», «старче». Твое имя склоняется на чешском, так же, как и у нас – «Оксано́». А «Корней» заканчивается на «й», и по чешским правилам грамматики «й» считается мягкой шипящей буквой. После нее идет «и», получается «Корнейи».
– Как же сложно.
– Не сложнее, чем иностранцам учить русский.
– Я торможу на местоимениях «мой», «моя», «мое».
– «Мой» будет «муй», а «моя» и «мое» одинаково – «мо́е»…
Оксана готова была провести с ним пару часов. И не ради Василисы.
– Знакомься: Бабушка Догма.
– Кто?
Он
Традиционное название ресторанов в Чехии.
