нарисовал поле для игры. – Сейчас еще бумаги нарву, шашки сделаем. Ты синими или белыми хочешь играть?
– Синими, – сказала Сьюзи.
Медленно поворачиваясь, она постепенно загнала кусок мыла между двумя витками веревок. Мыло не зря называлось безводным – оно было очень скользким, и Сьюзи надеялась, что сумеет им «выстрелить». Дело за малым – правильно ухватить, ловко надавить пальцами…
– А что это твоя напарница делает?
– Кто? Арандж? – спросил Гьяк.
Он оглянулся на Сверхштатницу и увидел, что та перестала ходить туда-сюда и теперь сидела у стены, подтянув колени и уткнувшись в них лицом. В такой позе она здорово напоминала раздавленного черного паука.
– Это она провалилась в трясину уныния. А всё твои разговоры про то, что нам головы отрубят!
– В трясину чего?.. – спросила Сьюзи.
– Острой безнадеги, – пояснил Гьяк, разрывая лист синей бумаги. – Проявляется в стремлении отвернуться от мира. Частенько случается с нами, Волшебными Сверхштатниками. У меня самого приступ был… лет этак тысячу назад. Притом не очень серьезный – лет на двадцать или тридцать. Думаю, мне и сейчас полагалось бы страдать, но ты была права насчет шашек. Я уже предвкушаю, как мы…
В этот момент Сьюзи резко стиснула пальцы. Обмылок вылетел и угодил Гьяку в висок, но удар вышел очень слабеньким.
– Ой! – вскрикнул Гьяк и стал панически озираться. Однако Сьюзи была по-прежнему связана и тихо-мирно поворачивалась на веревке. – Кто это сделал?!
– Понятия не имею, – отозвалась Сьюзи. – Взяло и прилетело из ниоткуда.
Гьяк поднял обмылок и начал рассматривать.
– Мыло чумазиков, – определил он. – Должно быть, кто-то выше этажами решил позабавиться и сбросил его вниз… Ну да ладно. Давай приступим!
– Делай первый ход, – предложила Сьюзи.
Гьяк кивнул, расставляя бумажные шашки на самодельной доске. Едва он с этим покончил, как налетел порыв ветра, подхватил клочки белой и синей бумаги – и они упорхнули за край веранды, чтобы, крутясь и мелькая, пропасть в отдалении.
– Лучше взять доску Полдня, а вместо шашек выставить вешки, – сказала Сьюзи. – И вот еще что! Раз уж ты так не хочешь их касаться, может, срежешь меня с веревки и уже я за тебя ходы буду делать? Тогда, если что, ты сможешь на голубом глазу заявить, мол, даже пальцем не трогал…
– Даже не знаю… – проговорил Гьяк. Он смотрел на шахматы с вожделением. – Страсть как хочется сыграть. Я целую вечность ни во что не играл…
– Так ты сними меня, и будем резаться в шашки, пока кто-нибудь не нагрянет. Если явятся твои, скажешь, что я вот только выскочила из веревок. А если придут новопустотники Дудочника, ты сможешь переметнуться на нашу сторону!
– Переметнуться? – спросил Гьяк. – Э-э-э… а как это?
– Очень просто. Ты перестаешь слушаться Превосходную Субботу и начинаешь повиноваться Дудочнику. Или еще кому. Например, государю
