наивном пересказе дочки.
– Ты знаешь, – начал Артур так нежно, как только мог, – мама права – ничто не сравнится с тем временем, которое мы проводим все вместе. Важнее дел и вещей быть не может. Но нам нужно что-то кушать и где-то жить, чтобы этого времени у нас было больше. И для этого мне приходится много работать. Я сам этого не хочу. Но такова жизнь. Она редко даёт нам время на действительно важные вещи. Это время нам приходится отвоёвывать и зарабатывать.
Девочка поникла головой. Она понимала всё, что отец хотел ей сказать. Но что могут сделать слова против эмоций? Эмоции жаждут дел, решений, поступков, на худой конец, обещаний, хотя бы и лживых… Но слова, объяснения, увещания – вряд ли успокоят шторм внутри бушующего океана сердца. А океан этот буен и бескраен, даже в таком маленьком сердечке, как у одиннадцатилетней Бити. Артур это понял и не стал продолжать оправдания.
– Мама на кухне, – с трудом продавив комок в горле, сказала девочка. – Она тебя давно ждёт.
После этих слов Бити с прежней стремительностью ринулась обратно и скрылась за дверью в детской. Дверь за её спиной громко хлопнула, и послышался скрежет механизмов – девочка закрылась на замок.
Артур пожал плечами, скинул грязные ботинки и, на ходу стягивая куртку, пошёл в сторону кухни. Оттуда доносился приятный аромат жареных овощей и печёного мяса. При этом хозяйка не сидела с чувством выполненного долга, а продолжала кружиться, быстро перебегая от горы грязной посуды к мойке и обратно. Она наверняка заметила приближение Артура, невозможно не заметить того, кого ждёшь весь вечер. Но ей, видимо, хотелось скрыть своё знание истины.
И через секунду стало ясно почему. Артур подкрался к жене, резко обхватил руками и крепко прижался к её спине.
– Клэм, я соскучился! – нежно прошептал он, уткнувшись носом в тёмную кожу на мускулистой шее. Клэм еле заметно улыбнулась, но тут же спрятала все положительные эмоции и нарочито грубо оттолкнула супруга. Тот не ослаблял хвата, и в итоге оба подались назад и чуть было не перевернули обеденный стол.
– Ты почему так долго? – спросила Клэм, когда освободилась от сильных рук мужа.
– Выезжали за город, там нужно было антенну поправить.
– Тебе заплатили за это?
– Не-е-ет, – протянул Артур. – Это была моя вина. Мы все ездили исправлять мою ошибку. Хорошо хоть не заставили всей бригаде из своего кармана доплачивать.
Клэм ничего не ответила. Она была из тех, кому трудно прощать чужие ошибки. Но долгие годы работы над собой помогали ей держать за зубами язык в тот момент, когда больше всего хотелось съязвить и позлорадствовать.
– Завтра опять задержишься? – холодно спросила Клэм, вновь принявшись за грязную посуду.
– Не знаю, любовь моя, – Артур на мгновение задумался, вспоминая события прошедшего вечера, особенно ту дурацкую анкету с картинками. – Я жду звонка.
Повисла неловкая тишина, перебиваемая звоном тарелок. Клэм ничего не ответила.
– Мне
