судом по советским законам за свои злодеяния. Советские солдаты и офицеры находились, а частично и сейчас находятся, на территории большого числа иностранных государств. Случаи убийств, ранений и других преступлений в отношении советских военнослужащих, как и преступления в отношении Советского государства в целом, также не могут быть и не должны оставаться безнаказанными. Отсюда, естественно, следует, что пределы действия советских законов должны быть расширены, благодаря внесению в Уголовный кодекс реального принципа[295].
§ 10. Универсальный принцип
I. Однако ни применение одного реального принципа, который, по мнению некоторых авторов, «все остальные принципы поглощает и в соответствии с его природой не может быть субсидиарным[296], ни включение в действующее законодательство всех трех, ранее рассмотренных принципов, как поступило большинство современных государств»[297], не приостановило процесса расширения сферы действия национального уголовного права. Среди теоретиков как уголовного, так и международного права появлялось все больше сторонников того, что «каждое государство вправе и обязано карать всегда и всякого за совершенное им злодеяние, без отношения к месту его совершения и подданству преступника, ибо всякое преступление есть посягательство на общий правовой порядок, обнимающий все государства»[298], так называемый универсальный или космополитический принцип.
В этой теории, как и во взаимной выдаче преступников, находит, конечно, в наибольшей степени выражение сознания солидарности интересов различных капиталистических государств[299]. Однако те реальные противоречия, существование которых неизбежно между капиталистическими странами, те противоречия в интересах, которые имеются в капиталистическом обществе между отдельными государствами, неизбежно приводили к тому, что и те авторы, которые считали, что «теория эта, без сомнения, стоит на весьма возвышенной точке зрения универсального господства порядка и права», в то же время пишут, что «она не имеет под собой положительной почвы»[300].
Институт Международного права (основанный в Генте в 1873 г.) формулировал этот принцип следующим образом: «Каждое христианское государство, где признаются принципы права христианских государств, имея в своих руках виновного, может судить и наказывать последнего, если, несмотря на достоверные доказательства, прежде всего, серьезного преступления и его виновности, место действия не может быть установлено, если выдача виновного его национальному суду недопустима или признается опасной. В этом случае суд судит на основании закона, наиболее благоприятного для обвиняемого, имея в виду применение законов места совершения преступления, национальности обвиняемого и самого суда»[301].
Идею универсального действия уголовных законов можно найти уже у Гуго Греция[302]. В дальнейшем
Мы высказывались за включение реального принципа в наше уголовное законодательство в работах «Проблемы проекта уголовного кодекса СССР» // Советская юстиция. 1940. № 5. С. 10, и «Великая Отечественная война и вопрос о пределах действия советского уголовного закона»// Труды Военно-Юридической академии. VI. М., 1947. С. 129.
Mendelson-Bartoldy. Das Raumliche Herrschaftsgebiet des Strafgesetzes. S. 163.
Швейцария (ст. 3–6), Китай (ст. 3–8), Италия (ст. 3-10) и т. д.
Мартенс. Современное международное право цивилизованных народов. Т. II. С. 300.
Так, Ру пишет: «Принцип универсальной подсудности обосновывается идеей международной вежливости и помощи, которую государства должны взаимно оказывать друг другу в области борьбы с преступностью, рассматриваемой как международное бедствие. Мы этого не отрицаем, но нам кажется, что это слишком односторонне. Взаимная помощь против преступности не должна обязательно принимать формы уголовного преследования, она может точно так же выражаться просто в выдаче преступника». (Roux J. A. Revue international de droit pénal. 1927. P. 330).
Мартенс. Современное международное право цивилизованных народов. Т. II. С. 400.
Мюнхенская сессия 23 сентября 1883 г., резолюция 10: Annuaire de Nstitut de droit international. 1885. T. VII. P. 157; также резолюция в Кембридже. Annuaire de I'lnstitut de droit international. T. 36. 1936. P. 236.
Grotius G. De jure belli ac pads, lib. 11, cap. XX, § 40.
