предусматривает лишь один вид особого производства – производство по применению принудительных мер медицинского характера.
Вместе с тем до сих пор не вполне ясен вопрос о характере производства по направлению в лечебно-трудовые профилактории хронических алкоголиков и наркоманов. Разумеется, эти меры не относятся к числу уголовно-правовых мер. Но по срокам, характеру применяемого принуждения они близко примыкают к уголовному наказанию. И не случайно решение этих вопросов отнесено к компетенции суда. Причем рассматриваются эти дела коллегиально, с участием народных заседателей.
Проблема эта нуждается в серьезном исследовании. Можно приводить аргументы и за и против необходимости уголовно-процессуального, а не административно-процессуального регулирования деятельности по рассмотрению дел о направлении в лечебно-трудовые профилактории. И все же представляется, что предпочтительна уголовно-процессуальная форма разрешения этих вопросов. Если законодатель пойдет по этому пути, то тогда в уголовном процессе появится еще одно особое производство.
Итак, в рамках единого уголовного процесса имеется три вида относительно самостоятельных производств: основные, дополнительные, особые.
В свою очередь, в каждом из видов производств существуют их разновидности, подвиды. Для дальнейшего разграничения производств применим критерий степени сложности процессуальных форм. По степени сложности производства могут различаться как между разными видами, так и в пределах одного вида производств.
Наличие в уголовном процессе производств, различающихся между собой по степени сложности, свидетельствует о дифференциации советского уголовного судопроизводства[200].
Проблемы единства и дифференциации вызывали оживленные дискуссии как до принятия ныне действующих основ уголовного судопроизводства, так и в последующие годы. В частности, эти проблемы обсуждались в 60–70-е годы на страницах журнала «социалистическая законность» и в других изданиях[201]. В ходе обсуждения выявились как активные сторонники дифференциации форм уголовного судопроизводства, так и непримиримые ее противники. Последние обвиняли сторонников дифференциации в упрощенчестве, отказе от процессуальных гарантий и утверждали, что развитию советского уголовного процесса свойственна тенденция к унификации. Среди сторонников дифференциации, в свою очередь, не было единства во взглядах относительно ее пределов[202].
Крайне противоположные позиции занимали М. С. Строгович и П. Ф. Пашкевич. Если П. Ф. Пашкевич предлагал действительно чрезмерно радикальные, во многих случаях недостаточно обоснованные и потому неприемлемые изменения уголовно-процессуального закона[203], то М. С. Строгович категорически выступал против каких бы то ни было изменений уголовного судопроизводства в сторону его упрощения.
Во
Именно в таком аспекте традиционно и рассматриваются в литературе проблемы дифференциации в уголовном судопроизводстве, т. е. под дифференциацией понимается наличие в уголовном процессе различающихся по степени сложности производств. Это не совсем точно. Дифференциация означает «разделение, расчленение, расслоение чего-либо на отдельные разнообразные элементы» (Словарь русского языка. Т. 1. М., 1985. С. 404). Поэтому разделение уголовного процесса на виды производств (основные, дополнительные, особые) также есть не что иное, как дифференциация уголовного судопроизводства. Однако, чтобы не вносить путаницы, здесь и далее будем исходить из общепринятого в уголовно-процессуальной литературе понятия дифференциации.
См.:
Подробнее см.:
Предложения, нередко не имеющие никакого отношения к проблемам дифференциации (например, о предоставлении суду первой инстанции права расширять объем обвинения, а суду кассационной инстанции – усиливать наказание или применять закон о более тяжком преступлении), но дающие повод критиковать сторонников дифференциации за упрощенчество.
