различные грани, элементы такого единства не растворяются друг в друге, а сохраняют относительно самостоятельное значение. Следователь, прокурор, судья как субъекты доказывания не могут сразу представить себе все возможные по делу следственные версии, тем более возможные результаты их проверки. По справедливой оценке Г.М. Миньковского «пределы доказывания первоначально намечаются лишь пунктирной линией, затем эти пределы все время уточняются»[96]. Но на этом основании нельзя говорить о том, что работа с версиями, появление в материалах дела новых обстоятельств, фактов и сведений о них, заявления участниками уголовного процесса ходатайств вносят изменения в пределы доказывания по конкретному уголовному делу.
Особенности конкретных уголовных дел накладывают некоторый отпечаток на пределы уголовно-процессуального доказывания.
Не может быть одинаковой степень конкретизации и детализации имеющих значение для дела фактов и обстоятельств, например по делам о преступлениях, за которые установлена по закону ответственность в виде лишения свободы, и тогда, когда в отношении виновного можно ограничиться штрафом.
Говоря о полномочиях следователя, прокурора, судьи по выдвижению следственных версий, представляется крайне важным подчеркнуть недопустимость ограничения процессуальной самостоятельности этих лиц под любым предлогом.
Выше мы отмечали, что уголовно-процессуальное доказывание как разновидность познания реальной действительности есть движение человеческой мысли – от незнания к неполному знанию, а от него к знанию достоверному. Логическая сторона происходящих при этом процессов ясна. Но при таком подходе версия оценивается лишь как формально-логическая конструкция, как гипотетическое умозаключение.
Нам думается, что здесь речь должна идти не об одной лишь версии в смысле предположения, а, как отмечалось при анализе отдельных характерных для версии признаков, о мышлении в форме версий, которое имеет гносеологическую, логическую и психологическую стороны.
Действительно, версия – это не только логическое выражение мысли. Между логическими операциями и отражаемой действительностью находятся важные связующие звенья, протекают сложные познавательные процессы и было бы слишком упрощенным представлять себе мыслительную работу следователя, прокурора, судьи только как систему логических развернутых рассуждений. Логика, взятая сама по себе, так же малоспособна привести человека к новым идеям, как и одна грамматика – к созданию высокохудожественных произведений. Использовать доказательственный материал по делу невозможно без соответствующего его анализа и синтеза. При этом надо учитывать: как без анализа нет синтеза, так и без синтеза бесплоден анализ. Версия, план расследования, оценка доказательств – все это синтетические образования, без которых остаются одни лишь частности, механический набор
