последовательно принцип индивидуальной ответственности, принцип индивидуальной вины, советское уголовное право не может пользоваться критерием “среднего человека”. По советскому уголовному праву преступная небрежность как форма вины имеет место тогда, когда лицо не предвидело последствий своих действий, но могло и должно было их предвидеть.
Правда, в соответствующей норме действующего советского уголовного законодательства требование возможности предвидения прямо не выражено. Однако советская судебная практика последовательно придерживается взгляда, что при преступной небрежности необходимо, чтобы виновный мог предвидеть преступные последствия»[110].
С особой четкостью органическая связность долженствования и возможности при неосторожности выступали в положении, приведенном в связи с определением Верховного Суда по делу М.
«Непредвидение последствий вследствие неопытности лица, исключающей с его стороны возможность их предвидения, не дает оснований для обвинения его в халатности, предполагающей, что лицо, хотя и не предвидело, но обязано было предвидеть возможность наступления преступных последствий».
Советский суд неизменно и тщательно анализирует объективную возможность предвидения последствий. Так, в определении от 31 октября 1945 г. по делу С. Судебная коллегия Верховного Суда СССР нашла:
«С. признана виновной в том, что она, работая товароведом и исполняя обязанности агента закупочной конторы “Золотопродснаб”, халатно относилась к своим обязанностям. Получив от Ново-Ногинской фабрики 221 кусок ткани для конторы “Золотопродснаб”, С. не обеспечила охраны ткани, в результате чего у нее была обнаружена недостача одного куска ткани в количестве 37 метров. Из материалов дела видно, что в конторе “Золотопродснаб” С. работала товароведом, и получение мануфактуры в ее обязанности не входило. Кроме того, при получении С. большой партии мануфактуры не был выделен ей в помощь другой работник. При отлучке С., связанной с оформлением документов и другими операциями, мануфактура оставалась без присмотра. При таких данных нельзя возлагать ответственность на С. за недостачу 37 метров ткани»[111].
Отвергнув неосторожную вину со стороны С., Судебная коллегия отвергла и обвинение по ст. 111 УК РСФСР.
Твердо и неуклонно судебная практика требует для наличия состава преступления умысла или неосторожности. Где нет вины даже в ее наименее интенсивной форме – форме неосторожности, там уголовная ответственность исключается. Так, в определении Верховного Суда СССР от 26 января 1946 г. по делу 3. указано:
«Для состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 141 УК РСФСР, т. е. доведение до самоубийства лица, находящегося в материальной или иной зависимости от другого лица, жестоким обращением последнего или иным подобным путем, необходимо, во всяком случае, чтобы самоубийство было последствием действий обвиняемого, который должен
«Судебная практика Верховного Суда СССР», 1946 г., вып. I.
