Глеб обнял любимую жену за плечи, вместе пошли к калитке. Ух! Красота!
Первыми в баню, как водилось у них в семье, пошли муж и отец.
А мать, улучив момент, начала про своё:
– Ну, что, ходила, как я просила, свечи ставила? – спросила у дочки.
– Да, мам, – неохотно отозвалась дочь, – всё как ты велела.
И далее начиналась привычная для Аниных ушей за последний год излюбленная мамина тема про порчу. Я ходила в соседнее село там к одной гадалке… Сон твой нехороший – это знак… Нужно читать молитву сорок раз… Детей у тебя нет тоже из-за порчи… Да, в соседней области монастырь есть мужской, там батюшка хороший, к нему нужно съездить… И к Аграфене время выбери, сильная знахарка…
Анна внешне не перечила матери, понимая материнское желание помочь дочери, сделать её жизнь полной и счастливой. Понимала также, что у пенсионерки и интересов-то больше не осталось, как заготовки разносолов на зиму, да оккультные вещи. А она, понимающая и покладистая с виду дочь, всё равно втихомолку поступит по-своему. Но знахарку и батюшку посетить нужно, ведь все врачи женские заверяют, что она здорова, а детей совместных отчего-то нет. У овдовевшего Глеба остался сын, которого слёзно выпросила себе тёща, родная бабушка мальчонки.
На обратном пути к дому Анна рассказала Глебу про мамины оккультные ухищрения и происки, однако темы деторождения коснулись вскользь. Другое дело – сон.
– Ну, ты подумай, ну неспроста же мне какая-то нечисть сниться стала, – распалялась пассажирка, – тону, всё тону, а эта русалка такая мерзкая, скользкая, противная, что словами, Глеб, не передать. – Лицо вроде как человечье, вроде как знакомое даже.
– И чего она тебя, топит что ли? – заинтересовано спросил муж.
– Да знаешь, не совсем я понимаю, что ей нужно, вроде, как и помочь хочет, выталкивает меня к берегу, но, в то же время, насмехается, долго смотрит, как я барахтаюсь. – Жуткий сон, Глеб, не передать словами.
– А место знакомое? – спросил снова водитель.
– Нет, – уверенно произнесла супруга, – этого колдовского озера я точно не знаю.
Остальную часть пути они болтали про дела житейские.
Глава 2
– Ты посмотри, какой теремок отгрохали наши Вердищевы, за версту видать, – колко заметила Лана при виде коттеджа своей институтской подруги Аллы. – А ведь Аллка наша ровесница, смотри как далеко от нас ушла, кто бы мог подумать, что эта серенькая мышенька…
Этот монолог она, сидя за рулём своего недешёвого авто, адресовала Любане, другой своей институтской подруге. Вместе они ехали в гости к Алле на празднование Нового года. Трёх подруг, Лану, Аллу и Любу, связывала крепкая многолетняя дружба с институтской скамьи. Сейчас им по тридцать пять лет. Лана уже закоренелая холостячка, так получилось, что замуж не сходила,
