на закон сохранения энергии, согласно которому количество энергии всегда остается постоянным. Можно предположить, что пик зрелости достигается только тогда, когда инфантильные, вспомогательные приложения либидо постепенно разряжаются в единый оформившийся канал сексуальности и затухают в нем. На данный момент мы должны ограничиться этими предположениями и обратить внимание на еще один важный момент, касающийся природы детского либидо.
Многие из наших критиков не признают, что детское либидо просто менее интенсивно, но по существу имеет ту же природу, что и либидо взрослых. В отличие от взрослых, либидозные импульсы у детей не связаны с генитальной функцией или связаны с ней только в исключительных случаях, что приводит к различиям, важность которых не следует недооценивать. Полагаю, это замечание вполне оправданно. В самом деле, между незрелыми и полностью развитыми функциями существует значительная разница, как между игрой и серьезным делом или между стрельбой холостыми и боевыми патронами. Это позволяет придать инфантильному либидо тот бесспорно безобидный характер, которого требует здравый смысл. Но нельзя отрицать и того, что стрельба холостыми – это все-таки стрельба. Мы должны привыкнуть к мысли, что сексуальность существует уже в раннем детстве, еще до наступления половой зрелости, и что у нас нет никаких оснований не считать проявления этой незрелой сексуальности сексуальными.
Сказанное выше, естественно, не лишает убедительности возражения, которое, признавая существование инфантильной сексуальности в описанной нами форме, тем не менее, оспаривает право Фрейда называть «сексуальными» такие ранние инфантильные явления, как сосание. Мы уже обсуждали причины, побудившие Фрейда к подобному расширению сексуальной терминологии. Мы упомянули также, что сам акт сосания можно толковать в том же ключе, что и питательную функцию, и что с биологической точки зрения этот вывод более обоснован, нежели взгляд Фрейда. Можно было бы возразить, что эти и подобные им применения оральной зоны вновь проявляются в более поздней жизни в несомненно сексуальном обличье. В сущности, это означает лишь то, что определенные виды деятельности позже могут использоваться в сексуальных целях, но ничего не говорит нам об их первоначальном сексуальном характере. Посему я должен признать, что не нахожу никаких оснований рассматривать виды деятельности, приносящие удовольствие в инфантильный период, сквозь призму сексуальности, скорее наоборот. Что касается сексуальности, то, насколько я способен судить об этих трудных вопросах, мне представляется необходимым разделить человеческую жизнь на три фазы.
Первая фаза охватывает первые годы жизни; я называю этот период дополовой стадией.[30] Она соответствует гусеничной стадии бабочек и характеризуется почти исключительно функциями питания и роста.
Вторая фаза охватывает поздние годы детства вплоть до наступления
Ср.: «Символы трансформации», абз. 206.
