принял посыл и рванулся вперед. Щелкнул секундомер. Тоненькая стрелка сорвалась с места и, четко отбивая ритм, понеслась по кругу. Каждую секунду резкий удар. Каждый удар – миллиметр расстояния на гладком кругу циферблата. Треск пружины ударил по нервам и прозвучал как вызов. В ответ гулко и четко заходило в груди сердце. Каждую секунду удар. Каждый удар – сильный бросок вперед. Каждый бросок – четыре метра на беговом кругу. Молодое, трепетное сердце весело спорит с маленькой металлической пружиной. С каждым пройденным метром у Браслета сильнее бурлит кровь и растут силы. Отставив хвост и вытянув шею, он мчится вперед. Пятьдесят шесть раз прыгнула стрелка и почти обернулась вокруг оси. Ровно полкруга прошел жеребенок. Легкий нажим пальца на пружинку – последний резкий щелчок, и стрелка послушно замерла. Браслету трудно остановиться. Савин уперся ногами в проножки и тянет к себе. Удила впились в рот, рвут губы и задирают голову. Ноги дрогнули и сдали. Жеребенок покорился и перешел постепенно на шаг. Но сердце не хочет успокаиваться. Оно громко стучит в груди. Савин повернул Браслета и таким шагом съехал с круга.
– Хорошо растереть «флюидом» и водить, – приказал он. И через минуту добавил: – Будет толк. Через месяц запишем на приз.
Крепкий декабрьский морозец. Цокая по льду острыми шипами подков, носятся по дорожке рысаки. Разыгрываются крупные, многотысячные призы. Обе трибуны петербургского ипподрома набиты битком. В центре трибуны, в ложах, – шубы, меха, туалеты, которые стоят тысячи. Чем дальше от центра, тем беднее и проще. В закрытой ложе, «стеклянном членском фонаре», сидят действительные члены Общества рысистого коннозаводства – знать, маститые коннозаводчики.
Старичок в генеральском мундире, с иконостасом медалей на груди, десятый раз спрашивает Лысухина:
– Вашу лошадку-то как кличут?
– Браслет Второй, – десятый раз вежливо отвечает Лысухин.
Генерал – важная особа. Сорок лет подряд заседает он в Государственном совете, у него громкий титул.
На Лысухине военная форма. На плечах полковничьи погоны. Он волнуется и часто смотрит на часы. Через несколько минут разыгрывается зимний вступительный приз для трехлеток. У Браслета II много оснований для успеха, но по жребию он идет шестым номером, крайним с поля, а это ухудшает условия.
В упряжном сарае старший конюх и Сенька собирали Браслета на приз. Два месяца ипподромной тренировки сильно изменили жеребца. Коротко, под машинку, стриженная шерсть заблестела, как лакированная. Из-под кожи выпирали мускулы. Жеребец выглядел худоватым. Глаза утратили прежнее доверчивое, жеребячье выражение, стали суше и строже.
– Готово, – доложил старший.
Затрещал звонок. Наездник еще раз проверил сбрую, забрался в качалку и скомандовал:
– Открывай!
Сенька побежал рядом с Браслетом и в воротах на ипподром на ходу закрепил чек. Браслет выехал на беговой круг. Толпы людей у барьера и непривычный шум волновали его. Он дышал порывисто и неровно. Музыка духового
