вместе с матерью успел выбраться из города и «хоронился по монастырем» [13]. Несколько дней город был в руках восставших, а потом в поисках Глинских процессия двинулась к селу Воробьеву, куда вывезли от пожаров царя Ивана. 17-летнему юноше пришлось выйти к вооруженным вилами людям и долго убеждать их, что ни Михаила, ни Анны у него в ставке нет.
Иван был потрясен – кланяющееся бессловесное быдло, которое он походя топтал конями во время забав, обернулось к нему другим – страшным – ликом. Бунт вскоре был подавлен, Глинские от греха подальше удалены от власти, но, как позднее признавался сам царь, «и от сего убо вниде страх в душу мою и трепет в кости моа» [10]. Жизнь продолжала лепить характер Ивана.
Однако с этим же пожаром связан случай, также повлиявший на мировоззрение Ивана, – в его жизни появился учитель. Им стал священник Благовещенского собора в Кремле по имени Сильвестр.
Сильвестр и Адашев: учитель и друг
Недавно перебравшийся в Москву из Новгорода скромный батюшка сумел сделать то, что удавалось очень немногим: удивить юного повесу. В то время как придворные наперебой утешали властителя, испытавшего во время восстания глубочайшее нервное потрясение, этот провинциальный священник действовал от противного. Явившись к Ивану, он принялся обличать юношу и резать ему в лицо правду-матку.
Говорил о том, что Иван никудышный правитель и не собирается браться за ум. Что, если так будет продолжаться, он погубит страну, а ведь именно ему Господь вручил судьбы миллионов людей. Что пожары и бунты – это недвусмысленное предупреждение Господа нерадивому пастырю – и далее в том же духе.
Ко всеобщему удивлению, Иван не обрушился с гневом на дерзкого священнослужителя, а, напротив, отнесся к его словам серьезно и впоследствии приблизил Сильвестра к себе. Избалованный и ублажаемый сверх всякой меры, юноша ухватился за человека, посмевшего не льстить, а требовать.
Царь Иоанн Грозный и иерей Сильвестр во время большого московского пожара 24 июня 1547 г. Художник Павел Плешанов
Иван вырос эмоциональным, если не сказать экзальтированным человеком. Вся его жизнь была непрекращающейся бурей страстей, где предельная эйфория мгновенно сменялась бездной отчаяния. Сильвестр был человеком подобного склада: его тоже отличали фанатизм и экзальтированность. Священнику нередко являлись божественные видения, он слышал «небесные голоса».
И юный Иван, встретив себе подобного, только старше и мудрее, с восторгом подчинился ему. Доверию способствовало и то обстоятельство, что Сильвестр в отличие от остальных из окружения царя никогда и ничего не просил для себя и к концу жизни занимал ту же скромную должность священника Благовещенского собора, что и до знакомства с Иваном.
Под влиянием Сильвестра юный венценосный повеса резко меняет образ жизни. Хмельные компании и бессмысленные забавы заброшены, юноша сидит за книгами, общается с администраторами и
