но я рассказывала об этом совершенно посторонним людям, но не ему. По идее надо было об этом задуматься, но у меня тогда не было таких мозгов, как сейчас. И я варилась в собственном соку, в одиночку решая проблему, которую сотворили мы вдвоём.
Прошла неделя, результата не было никакого. Мой организм плевать хотел на мои потуги. Он не собирался расставаться с этой оплодотворенной яйцеклеткой. За меня болели четверо совершенно чужих людей, Светка, Машка, Ольга и её соседка Люда. А те, которые по идее должны были переживать за меня, были даже не в курсе того, что я беременна. И это было обидно. Почему маме насрать на то, что происходит с единственной дочерью? Ведь если бы она просто поговорила со мной, мне бы уже полегчало. А ведь она и совет дать могла, ведь она же женщина.
В общем, первая серия закончилась безрезультатно, началась вторая. Теперь я пила луковый отвар. У меня даже сейчас слов нет описать тот процесс. Если бы не сложившаяся ситуация, никто бы в жизни не заставил меня пить эту гадость. Когда я пила, то мгновенно наступал рвотный рефлекс, и я буквально насильно проталкивала в себя пару глотков. Но было надо, и я пила этот отвратительный напиток. Я носила с собой на работу бутылку с луковым отваром и травила себя этим весь день и вечером дома. Мне очень нужен был результат.
В итоге прошли три недели, а результата не было никакого. Срок беременности, по моим подсчётам близится к трём месяцам. Ещё пара дней, и даже медицинский аборт будет нельзя сделать. Меня колотило от страха и безысходности. Но близкие это не видели. Витька один раз все таки выловил меня, но как я и предполагала, с возвратом потенции, у него было только одно желание, близость. Ему было по барабану, что я не реагирую на его поцелуи и объятия, он добивался своего. Он вообще всегда воспринимал секс, как механический процесс , как будто в этом участвовала не женщина, а робот. Достал , когда надо, дернулся пятнадцать раз, и опять убрал в шкаф. Вот так несказанно мне повезло с партнёром.
Я вытерпела это, так в тот момент было дешевле, и пошла дальше думать о своём неженском горе. А этот сексуальный маньяк удалился восвояси. Внутри у меня был огромный ком обиды. На себя, на Витьку, на весь мир.
После того, как я полежала с этим необузданным на диване, я вообще потеряла покой. Мне как будто тыкнули в лицо тем, что надо было решать ещё вчера, а завтра будет конкретно поздно. Кому нужен этот ребёнок? Папаше? Он заранее сказал, что он бесплодный, поэтому ответ есть. Нужен ли он мне? Я его боюсь и боюсь не своим страхом, а тем, который мне навязали. Мать, соседи, знакомые. Мать -одиночка в той стране, это особое звание. Помните, как его переделали? "Мать-одноночка". В той стране женщина почему то всегда была униженной и оскорбленной. И виноватой во всем, по умолчанию.
Я опять поползла к Ольге, а к кому мне ещё было ползти? Только она могла меня понять в тот момент! А может и помочь? Мало ли какие мысли посещали её за три недели. Ольга, как ни странно, была дома и одна. Я села на табуретку в кухне, и слушала Ольгу. У Ольги, видимо,
