забесплатно примет! Давай, Диман, давай, вспоминай, сколько ты от меня бегал!
Я? Бегал? Бессильная злость накатила как цунами. Бегать еще от этого урода!
– Я тебя просто игнорировал, ясно? – крикнул я, наконец, к нему повернувшись. – Потому что ты у меня в печенках уже сидишь! Вторую неделю прохода не даешь!
Это было сказано наугад. В тумане незнакомой реальности, без рутинатора под рукой, я никак не мог найти опору, точку отсчета, чтобы сориентироваться во времени.
– Вторую? – издевательски засмеялся Кайрат. – Молодца, лунатик, на широкую ногу живешь! Календарь бы тебе не помешал. Жаль, с новогодними подарками я опоздал немного!
Как удар в челюсть.
– Что говоришь такое? – Я зажмурился, сгорбился, сжал щеки ладонями.
Какой Новый год, что он несет?!
– Двенадцатое января, говорю. Хэппи Нью Йир, Диман! Сердечные поздравления от «Хай Мун Инкорпорейтед»!
Щемящая пустота, черная дыра раскрылась в легких, пустила щупальца в желудок и в глотку. Запершило в горле, на глазах навернулись слезы.
– Отдай телефон! Пожалуйста!
Я готов был просить, канючить, клянчить, валяться у него в ногах, ползти за ним на коленях – или обхватить руками его бычью шею, воткнуть пальцы в кадык и сжимать хватку, пока гадская луковая голова не оторвется к чертям. Чтобы потом забрать свой рутинатор и быстро разобраться, что я, где и когда.
Но Кайрат отволок меня в машину и повез прочь. Какой-то сгорбленный старик закрыл за нами кладбищенские ворота. Печка дышала в лицо горячей сыростью, дорога едва угадывалась сквозь запотевшие окна, из дверных щелей тянуло льдом и ночью. Двенадцатое января. Неужели правда?
– Ты в беде, Диман. Хоть сам это понимаешь?
Я сидел скрючившись, сжав коленями заледеневшие ладони. Тупо ныла левая скула.
– Ты что, меня бил?
– Самую малость. До сих пор не верю, что, наконец, с тобой разговариваю. Боялся, заберу телефон, а ты всё равно останешься в трансе. «Под рутинатором» – так это называется? Сколько ты уже?.. Что последнее помнишь?
Двенадцатое января. Декабрь, ноябрь, октябрь. Максовы каникулы… двое каникул. Новый год. Ничего нет. В башке на этом месте – плотный занавес, туман, барьер.
– С нашей встречи. Позвонила Гуля, ты отдал телефон.
– И вот мы здесь, – подытожил Кайрат. – Зашибись.
– Зачем мы сюда приехали? – спросил я.
– Ты сам приехал.
Кайрат помолчал, а потом добавил:
– Чтобы вытащить тебя.
– Зачем?
– Мы же друзья, нет?
Я кивнул и одновременно пожал плечами. Если смотреть по отдельности, то кивок – согласие, плечи – сомнение. Но вместе – этакое «само собой разумеется, елы-палы!».
Ни в чем я не был уверен и, получается, соврал Кайрату –
