продвижения по карьерной лестнице (то есть по мере увеличения «кормушки») неизбежно развиваются новые качества личности, позволяющие ему продвигаться дальше в конкурентной борьбе поближе к этой самой кормушке (деньгам, почёту, славе). В убогой среде дворников особо не за что бороться. Зато в учёной среде идёт непрерывная, зачастую аморальная, плохо скрываемая напускной интеллигентностью жёсткая борьба за приоритеты, звания, известность. И вся эта борьба обильно подпитывается умело скрываемой завистью к чужим успехам. Дворники могут завидовать разве что более качественной метле, а учёные воюют не за какую-то метлу, они грезят мировой известностью, внесением своего имени золотыми буквами в историю мировой науки. Несоизмеримо разные объекты для зависти. Соответственно меняются стратегии и методы их достижения вплоть до самых подлых.
Возможно, кто-то не согласен? Тогда вспомним один из самых ярких примеров. Наверное, нет человека на всём земном шарике, который бы не знал имени великого английского учёного Ньютона. Все изучали как минимум три классических закона, плюс закон всемирного тяготения, плюс многое другое. Так вот сам Ньютон считал, что первые два закона открыты ещё Галилеем, третий Гюйгенсом и были давно известны, но жёстко претендовал на приоритет закона Всемирного тяготения, суть которого (сама формулировка обратной пропорциональности квадрату расстояния) за долгие годы до написания Ньютоном «Математических начал натурфилософии» была высказана ему (сохранилась переписка) величайшим учёным Робертом Гуком – тогдашним секретарем Лондонского Королевского научного общества. Потом идея Гука, рождённая им на фундаменте тщательного изучения законов Кеплера, долгие годы была не востребована. Ньютон, как и прежде, занимался в основном алхимией, добычей «философского камня», искал пророчества в библейских писаниях. Гук сам вытачивал на токарном станке детали для новых экспериментальных установок, на которых он сделал немало значимых открытий (вспомним закон Гука, единственный дошедший до нас под его именем, хотя сделал он для физики намного больше). И так всё продолжалось бы… Не было бы никаких «Начал натурфилософии», скорее всего, мы и не знали бы такого физика, портреты которого теперь висят в каждой школе, не было бы даже такой единицы измерения как Ньютон (а была бы, возможно, единица силы Гук – и короче, и звучит не хуже). Конечно же, Ньютон остался бы в истории как великий математик, которым он себя и считал. Ньютону надо было поставить золотой памятник хотя бы за основную теорему матанализа – теорему Ньютона-Лейбница, за приоритет в которой он вёл с Лейбницем многолетний смертельный бой. Но тут случилось редкое явление – прилетела комета, которую потом назвали в честь её открывателя кометой Галлея. Галлей был человеком небедным, а издание книг в ту давнюю пору было исключительно дорогим удовольствием. Для полного понимания кинематики движения кометы в общем было достаточно законов Кеплера, но Галлей хотел прочувствовать всю динамику полёта, то
