можешь отправиться к Шостаковым, а мне оно не надо. Только с Димкиной женитьбой дела в гору пошли за счет вливания капитала, я не могу допустить скандала.
Тяжело вздыхаю и качаю головой. Решила рассказать бывшему о беременности, называется. Отца, оказывается, волнует в первую очередь страх огласки. Впрочем, я не столь наивна, чтобы расчувствоваться, подумав, что в нем взыграла совесть за сына.
– И что вы предлагаете? – спрашиваю по инерции, думая о том, что ни к каким Шостаковым я не пойду, слишком все сложно с этими высокопоставленными родителями.
Да что уж тут говорить, с моей простой матерью легко не будет, а тут более высокие материи. Правда, с мамой по крайней мере более–менее понятно, что может быть. А там, может, и она меня удивит.
И вообще, я хотела лишь привлечь Диму к ответственности, не оставаться одной наедине с вопросом, а в итоге получила клубок непонятных семейных отношений.
– Что, что, – повторяет Александр. – Десятую неделю будем ждать! Тебе ведь сказала девушка, – он кивает в сторону лаборатории.
– Дима вернется к этому сроку? – выгибаю бровь. – Потому что вы точно не подходите.
– Было бы проще все скинуть на него, обрюхатил он тебя, хотя я ему запрещал шашни крутить. Но нет, не послушался, взбрыкнул. Говорит: «Не хочу Вику, у меня Катя есть!». А какая Катя, у тебя ж ни кола, ни двора, – он качает головой, – не в обиду, но это правда. Нет, слишком много проблем от ситуации. Ты еще выпендриваешься, на аборт бы пошла и дело с концом, я бы оплатил. Нет, чего–то там доказывать пытаешься!
Упрямо вздергиваю подбородок, так обидно становится, но высказаться мне не дают, затыкают.
– Да погоди ты кудахтать, лучше дослушай. На кой тебе нужен спиногрыз? Или, думаешь, Димке он нужен? У него жена молодая, тоже, кажется, на сносях уже, – эти слова больно режут, – а скандал я тебе не дам раздуть, раздавлю, как мошку, имей ввиду. Давай так, идешь домой, успокаиваешься и принимаешь решение взять деньги. Все. Это последнее мое слово! Еще буду я ждать каких–то там десятых недель, оно мне надо?! Я передумал. Я занятой человек, а не нянька–подтиратель мусора за сыном. Все, короче, пошла, девонька, слезы утирай, созвонюсь с тобой, – он подталкивает меня в спину, а я по инерции иду.
Столько приятного я только что услышала, даже моя устойчивость на оскорбления после долгих лет с матерью не спасает. Обидно до чертиков. Качаю головой. Идиоты, какие они все идиоты.
На глаза наворачиваются слезы, так и иду по улице, плачу и не осознаю этого. Самый простой пункт в моем плане – сказать Диме, что я беременна, провалился с треском. Да и после общения с его родителями я уже не уверена, что свяжись я с ним лично, результат был бы иной.
У него будет законный ребенок, он уже озаботился потомством. Бык–осеменитель чертов!
Как же я его ненавижу.
Глава 11
Странно, но несколько недель меня никто не трогает. Я тоже сижу, не высовываюсь, и, само собой, ни до каких Шостаковых не иду. Нужны они мне. Да и легче сказать, чем действительно
