– вся кишка залилась.
– А из мелких птиц кого видал?
– Да не смыслю я в йих – все одно: жаворонки. Хотя, припоминаю: питюжку видал махонькую.
– Какую махонькую, покажи?
– Махонькая, с букарицу. Сама сцветна, носок длинный и крылышками стрекотит, как вертолетик.
– ?
– У цветка видал.
– Степан, постой! Степан! Да ты точно ли?
– Да куда уж точней. У цветка вьётся, как привязанная. Думал бабочка сначала.
– Добыть надо было… Нет, не может быть! Неужто залет такой? Степан, ты знаешь, кого ты видел? Слыхал – нет, про колибри?
– Ну почему "не при калибре"? Обижаете. Всегда при калибре при двенадцатом, да только жаворонков не бью я.
Ещё придумали Алексей со Степаном некий эвенкийский поселок в верховьях Бахты, до которого они никак не могли добраться, хотя точно знали, что он там есть. Родилось это, когда они увозили по Бахте приезжих ихтиологов. Последних отличала редкая нелюбовь к рыбалке. У них была с собой резиновая лодка и огромная жёлтая палатка, которую те весь вечер ставили, а потом спали в ней как убитые до позднего утра. Степка с Алексеем ночевали у костра под брезентовым козырьком, проснувшись, кипятили чай, а потом, тяжко вздохнув, шли будить своих пассажиров. Алексей помнил эти нудные побудки, жёлтое нутро палатки, в котором все тоже имело жёлтый оттенок, сугробы спальников и богатырский храп их обитателей. Как-то с одной случайной фразы и ещё совсем наощупь завязался разговор о некотором посёлке вверху, куда они может быть сгоняют за водкой, когда довезут пассажиров до места. Те недоверчиво прислушались, переспросили, но глядя на серьёзные лица своих мотористов, поверили, особенно после того, как вошедший в роль Стёпка рассказал фантастически правдоподобную историю про тамошнюю "хитромордую, спасу нет" продавчиху Полинку Зимогляд. Потом кто-то спросил, как называется посёлок, и Степка, пряча лицо в дыму и давясь от смеха, прохрипел непонятное, но необыкновенно подходящее названье. "Как-как?" – переспросили ихтиологи. "Шыш-тын-дыр!" – отчетливо повторил Стёпка, и Алексей, поперхнувшись чаем, откатился от костра. Ихтиологи уже давно уехали, а Степан с Алексеем, продолжая играть в этот самый Шыштындыр, настолько далеко зашли, что уже почти поверили в существование этого таинственного блуждающего поселка, в котором живут дружные, помешанные на тайге, мужики и который Алексей с тех пор частенько видел во сне.
Через неделю после Мартимьяна отправились и Степан с Алексеем, загрузив по борта свои длинные чёрные деревяшки. Алексей, нахохлившись, сидел за румпелем. На грузе, укрытом затвердевшим брезентом с лужицами воды, внюхивались в ветер собаки. Впереди за горбом волны в водяной яме маячила лодка с горкой груза, Степановой спиной и облачком пара за мотором, справа, теряясь на повороте за белёсой стеной дождя, тянулся берег с чёрными мокрыми камнями, жухлой травой и ярко-жёлтым лиственничником. На второй день пути напарники остановились попить чаю перед длинной, грозно грохочащей, шиверой. Развели костёр на больших камнях у берега и пока грелся чайник,
