понимается Дюркгеймом как социальный факт, как такое состояние общества, при котором существенно ослабевает сдерживающее действие морали, и общество в течение какого-то времени не способно оказывать ограничивающее воздействие на человека. Общее состояние дезорганизации, или аномии, усугубляется тем, что страсти менее всего согласны подчиняться дисциплине именно в тот момент, когда это всего нужнее.[73] Таким образом, Дюркгейм обнаруживает нормативный по своему характеру феномен – аномию, являющийся, по его мнению, основной причиной преступного поведения.
3. Согласно убеждению Дюркгейма, само существование преступности является нормальным при условии, что она достигает, но не превышает уровня, характерного для общества определенного типа.[74] «Этот уровень, – пишет он, – быть может, не невозможно установить».[75]
Последователи Дюркгейма рассматривают явление аномии в двух аспектах: как характеристику общества и как характеристику отдельного человека. Мертон (R. Merton, род. в 1910 г.) дополняет учение Дюркгейма тезисом о том, что причиной аномии может служить противоречие между целями, которые пропагандирует общество, и одобряемыми средствами, которые в нем считаются приемлемыми. Пропаганде общепринятых в американском обществе целям личного успеха и благосостояния противостоит ограниченность доступа к социально одобренным каналам обретения этого успеха, а именно к образованию, профессии, богатству и статусу. Тем самым для низших слоев общества остается практически только один выход – нарушение правовых норм.[76] Положение о целях и средствах считается центральным тезисом Мертона, которым он обогатил теорию социальной дезорганизации.[77]
Хотя данная теория остается одной из наиболее продуктивных в криминологии, рассуждения Дюркгейма, в которых он рассматривает преступность как некую функцию общества, неотъемлемую его часть, осмыслены не до конца. Она «не только предполагает наличие путей, открытых для необходимых перемен, но в некоторых случаях прямо подготавливает эти изменения».[78] Дюркгейм развеивает иллюзию, согласно которой возможно ликвидировать преступность, устранить все причины, порождающие преступления. К сожалению, в ряде работ последних лет, в которых использованы категории теории социальной дезорганизации, можно видеть упрощение этой теории, и в частности сведение аномии к психологическому аспекту,[79] игнорирование ее как социального факта.
Вместе с тем нельзя не отметить и конструктивной критики некоторых положений теории социальной дезорганизации, например критики тезиса о том, что преступность – это нормальное явление. Данное высказывание оценивается правовым социологом Ф. Фильзером (ФРГ) как «парализующий удар», порождающий дегенерацию криминологической мысли. По его мнению, преступность представляет собой не норму, а социальную болезнь, с которой общество не вправе
Дюркгейм Э. Самоубийство. СПб., 1912. С. 334.
Дюркгейм Э. Метод социологии. Киев; Харьков, 1899. С. 72–77.
Дюркгейм Э. Норма и патология // Социология преступности. М., 1966. С. 39–40.
Merton R. 1) Mass persuasion, 1946 (совм. с М. Fiske and A. Curtis); 2) The focused interview, Glencoe, [1956] (соавтор); 3) Science, technology and society in seventeenth century England. 2 ed., New York, 1970; 4) Social theory and social structure. New York, 1968; 5) On the shoulders of giants. New York, 1965; 6) On theoretical sociology. London, 1967; 7) Contemporary social problems, ed. with R. Nisbet, 3 ed., New York, 1971.
Яковлев A. M. Теория криминологии и социальная практика. М., 1985. С. 221; Кайзер Г. Криминология. М., 1979. С. 199.
Дюркгейм Э. Норма и патология. С. 42.
Кайзер Г. Криминология. С. 198.
