уголовного права и криминологии. Он видит в криминологии научную дисциплину, посвященную прежде всего проблемам практической реализации общей и частной превенции. Пристальное внимание уделяет В. Н. Бурлаков подготовке для МВД РФ специалистов в области профилактики преступного поведения, не без основания считая, что важным условием такой подготовки является хорошее знание типологии преступников. Главный упрек в адрес социологической школы криминологии, по его мнению, состоит в том, что она уводит криминологические исследования в сторону от практического решения проблем предупреждения преступлений. В отношении государственного реагирования на преступность он идет в ногу с официальной уголовной политикой, не стремясь опередить время в отношении ее смягчения. Обострение криминогенной обстановки, полагает В. Н. Бурлаков, порой может требовать введения в практику предупреждения «элементов борьбы с преступностью». Он стоит за сохранение смертной казни в нынешних российских условиях.
Я. И. Гилинский в политическом отношении придерживается либерально-демократических установок с тяготением к либерализму. Он справедливо подчеркивает значение таких абсолютных ценностей, как жизнь каждого человека, его свобода, невмешательство в частную жизнь индивида, его ответственность за свою судьбу. Индивидуализм ставит выше коллективизма. Один из главных его постулатов – неприменение насилия. Поэтому, будучи атеистом, из всех религий отдает предпочтение буддизму. Согласно криминологическим воззрениям Я. И. Гилинского, преступность конвенциональна. Он полагает, что есть онтологически нерасчлененный процесс жизнедеятельности по удовлетворению потребностей. Социум же наклеивает ярлыки на поведенческие формы, поступки: «преступление», «проступок», «подвиг» и т. п. Наказание, по его справедливому убеждению, не лучшее, а худшее средство социального контроля. Оно вынужденно, пока и поскольку не научились применять нерепрессивных средств. Я. И. Гилинский не видит смысла в сохранении в России сильной государственности, рассматривая, например, действия по разоружению банд в Чечне как проявление Россией злой воли.
С. Ф. Милюков придерживается, по его словам, принципов разумного консерватизма, историзма и патриотизма. В том, что бо́льшую часть XX столетия власть в России находилась в руках коммунистов, видит закономерное следствие процессов, начавшихся на Руси во времена Ивана Грозного, Великой смуты начала XVII в. и получивших ускорение в эпоху Петра Первого. Любимая цитата из М. Волошина: «Великий Петр был первый большевик». В криминологии он отталкивается от марксизма. Игнорируя явно не подтвержденные практикой марксистско-ленинские положения, которые непосредственно касаются причин и перспектив преступности, опирается на общие места, связывающие рост преступности в России с конца 80-х годов XIX в. с обострением социальных противоречий и столкновением общественных групп. С. Ф. Милюков стоит за суровые меры репрессии, включая смертную казнь, оправдывая их принципом
