твой ш-щит прибегла, Ахтым, – подплыв к ордынцу, Яна встала на ноги и расплела его косу. – Утомил меня Фомка. Нас-скучил он мне. К тебе потянуло.
– Не возьмет он тебя, – Фома выскочил в шаге позади нее. – Осина его одолела.
Ахтымбан взглянул на него с яростью.
– Да ш-штоже ты молчиш-шь? – Яна изобразила реверанс. – Уж-ж коль ясновельможная пани раскланивается пред тобой, негож-же молчание хранить. Али взаправду ос-синовая с-смола замес-сто кр-рови в ж-жилах твоих течет?
Яна плеснула ему в лицо мутной воды. Зайдя сбоку, она подпрыгнула, нацеливаясь прикусить ему ухо. Ахтымбан перехватил ее левой рукой за шею и опустил под воду. Пойманная вампирша царапалась и брыкалась. Над водой виднелись только ее ноги. Фома с обыкновенной для него ехидной усмешкой наблюдал со стороны, щурясь от летящих на него брызг.
– Милостивые государи, – неожиданно для себя самого выпалил я. – Негоже обижать барышню. Она есть хрупкое творение природы, подобное весеннему цветку. К девицам надо относиться с благоговейным трепетом, стараться не обижать их ни словом, ни взглядом, ни прикосновением.
– Чего лопочешь, Тихон? – зашипела в ухо Людмила, – Поганка она ядовитая, а не весенний цветок.
Фома от хохота завалился на спину и поплыл, лениво подгребая то одной, то другой рукой.
Ахтымбан отпустил Яну глотнуть воздуха, не позволяя ей выбраться на берег. Он поймал ее за ноги и упал вместе с ней на дно реки. На покрывале водорослей он доказал Яне, что смола нисколько не попортила его организм, а после без ревности передал ее Фоме.
Опричнику не удалось насладиться близостью ясновельможной пани. Людмила запустила в парочку тяжелый валун, от которого Фома и Яна едва успели увернуться.
– Учинили похабщину, лиходеи! – Людмила пригрозила им следующим камнем. – А ну, прикройтесь, охальники, – она побросала в реку рваную одежду. – Благородному господину тошно на вас глядеть.
– А нам невмоготу зреть сочного барина твоего, атаманша, – вздохнул Грицко, поскребывая когтями щеку. – Слюни бегут ручьем.
– Вот брошу я вас. Уйду с Тихоном в заветные края, куда одной мне путь известен, а вы тут чините похабство перед охотниками и перевертышами. Уж они вас пощипают. Отныне повелеваю вести себя пристойно.
– Мы в пансионах не воспитывались. Хорошим манерам не обучены, – скорчил забавную рожу Фома, прощупывая дно под ногами.
– Тихон вас научит, – Людмила бегло посмотрела на меня.
– Шо ж за безобразие творится? – заворчал Грицко – Неужто скоморох нам станет отдавать приказы? Так шо же, мы отныне по-евоному в расписных зипунах будем ходить и поклоны друг дружке отвешивать? – разбойник пригрозил мне жилистым кулаком, сведя к переносице бесцветные брови. – Я ж ти тумаков отвешу, барчонок, а не поклонов.
Я испуганно зажмурился.
– Погоди маленько, Чалый. Сам
