сезонно обрушивал на берег огромные волны. Говорят, эти места стояли нетронутыми со времен древних цивилизаций и естественно считались совершенно непригодными для жизни.
Но люди, пережившие крах собственного мира, с остервенением вгрызлись в новую территорию. За пятнадцать лет диаспора Огня разрослась до пары акров, обзавелась крепостной стеной, защитным и климатическими куполами, а также построила скоростной тракт от столицы до себя. Тракт именовался Талым – в честь точки назначения, сокращая время в пути с полутора недель до двух с половиной суток.
Глава Совета магов мира Льда часто брал старшего сына с собой, когда наведывался в диаспору по делам. Велиар рассчитывал, что Астарт унаследует партнерские отношения, а вместо этого парень завел личные, и никакие родительские ухищрения не охладили любовный пыл.
Велиар, конечно, особого восторга от произошедшего не испытывал и в воспитательных целях отправил сына с поручением к главе диаспоры, напутствовав словами «Ну раз ты уже готов жениться, то точно должен быть готов вести дела». А чтобы поездка из деловой не превратилась в приятную, дал в нагрузку младшего брата, который как раз преодолевал дивный этап взросления – переходный возраст.
Астарт и Дагон имели разницу в пять лет и с некоторых пор абсолютно не ладили меж собой. Дагон искренне не понимал, отчего брат сделал предложение руки и сердца «этой огненной» и надеялся, что необдуманная помолвка лишит Астарта права первого наследования. А тот в свою очередь воспользовался излюбленной тактикой ледяных аристократов – решил вообще не замечать существование брата.
И вот юные Лотианы оказались в замкнутом пространстве в напряженном молчании. Снежные ягуары несли сани со скоростью бурана, но и это время тянулось бесконечно долго.
Парадные ворота диаспоры Огня вызвали небывалое воодушевление у обоих юношей, пока они не столкнулись с первой проблемой, о которой, естественно, Велиар не предупредил детей: на территории действовал жесткий пропускной режим.
Сообщил им об этом легионер, стоявший на посту у ворот и вышедший к ним из-под защитного полога. Мужчина был невысок, однако широкоплеч и очень крепко сложен. Изрядная седина в волосах, глубокие морщины и тяжелый взгляд военного, участвовавшего в настоящих боях, харизмы не добавляли. Он поморщился от холодного сырого ветра с океана, но шагу не прибавил. Подошел не торопясь, так же не торопясь уточнил о пропусках и равнодушно сообщил, что «никакие Лотианы» в списках гостей на ближайший месяц не значатся.
Естественно, Дагон, привыкший к трепетному отношению к своему роду, а также порядком утомленный поездкой, не мог не козырнуть происхождением.
– Вы отдаете себе отчет, кого отказываетесь пропустить? – высокомерно заявил он.
– Молодой человек, я – легионер, а не философ. Можете упражняться в красноречии сколь угодно, мне глубоко сиренево. Есть бумага – откроем ворота. Нет бумаги, можете продолжить изрекать пафосные слова,
