style="font-size:15px;"> После обеда Анна Ивановна говорит:
– У меня малина в саду осыпается. Идите нарвите себе на варенье.
Дала нам пластиковое ведро, одно на двоих.
– Что нарвёте, – сказала, – всё ваше будет. Да смотрите, в середину не лезьте. И колко, и ветки поломаете. С края-то вам хватит ведро наполнить.
Привела нас к малиннику, учит:
– Вот такой, зелёной, не рвите. Только самую спелую, мягкую…
Малины, в самом деле, было видимо-невидимо. Одни ягоды уже переспели, попадали на землю, другие тоже готовы были упасть – вот их-то рвать и полагалось. Да осторожней с ними надо было… Иной раз только за ветку возьмёшься, а они уже сыплются вниз. А те, что неспелые, плотно держались – не стряхнёшь. Некоторые были такие мелкие, что их и не видно. Значит, цветок только что отцвёл, ягода завязалась…
Мы стали спелые обрывать. Костя сорвал одну – и сразу в рот её. Я тоже сорвала – и в рот. За другой тянусь. Малина – такая странная ягода, сколько ни ешь её, всё не наешься. Костя приспособился ртом обирать её с куста, как зверушка какая-то.
Я тоже хотела попробовать без рук. И вдруг Костя как выплюнет ягоду и ещё как начнёт плеваться…
– Фу! – кричит. – Гадость!
И ничего больше, только:
– Фу, не могу!
И снова отплёвывается.
– Что-то твёрдое, – говорит, – попалось, и до чего вонючее!
А это он жука чуть не съел.
Я после увидела таких жуков. Зелёные, плоские, на маленький листочек похожи. А запах-то от них! Ягоду в рот не возьмёшь, если такой поползал.
Костя говорит:
– Я этой малины больше не хочу.
У меня тоже пропала охота есть её.
– Давай, – говорю, – что ли, в ведро собирать, а то хозяйка рассердится.
Стали мы кидать малину в ведро. Дно быстро закрылось, а после нам скучно стало. Всё время одно и то же: потянулся, сорвал ягодку, кинул. Потянулся ещё, сорвал, кинул. Это кому угодно надоест.
Гляжу – на одной ветке сразу целое семейство поспело. Все крупные, яркие. Только уж больно высоко, над всей гущей малинника, выросли – выше всех.
Полезла я к ним, потянулась вперёд – и не устояла на ногах. Как стояла, так и упала животом на малинник. Колючки и сквозь платье меня достали, а локти, коленки, щёки ведь и вовсе голые были. Слёзы у меня из глаз брызнули, руками лазаю по колючкам, ищу, на что опереться. А колючки дальше в руки впиваются. И там ещё крапива среди малины! Это же надо – одна колет, другая жалит…
Костя меня за плечи схватил, вытянул из куста.
– Не реви, – говорит, – хозяйка услышит. Она сказала – с края рвать, а ты полезла…
Вытер он мне слёзы каким-то листиком. А ещё листиков нарвал, чтобы их к царапинам прикладывать. Подорожника. Одна царапина у меня шла по руке от пальцев чуть ли не до подмышки. Другие хотя и короче были, но из них тоже кровь сочилась. Я стала прилеплять на все ранки подорожник, Костя помогал. Встала я, как ёлка, руки раскинула и стою, чтоб подорожник не осыпался.
Костя
