испытывать стеснений в выражении своих мнений, даже религиозных, поскольку это выражение не нарушает общественного порядка, установленного законом. Свободное выражение мыслей и мнений есть одно из драгоценнейших прав человека; каждый человек поэтому может высказываться, писать и печатать свободно, под угрозой ответственности лишь за злоупотребление этой свободой в случаях, предусмотренных законом».
Провозглашенные в Декларации личные (гражданские) права в дальнейшем нашли свое закрепление во французской Конституции 1791 г., а также в конституциях других европейских стран.
Следует отметить, что либеральная эпоха существенно не расширила перечень этих прав и свобод. В бельгийской Конституции 1831 г., например, фигурируют в более сжатой форме все права французского образца. Равенство однозначно предполагает равенство всех граждан перед законом, т. е. необходимость применять закон одинаково ко всем. Жилище и переписка неприкосновенны. Последний запрет абсолютен, вследствие чего в Бельгии и сегодня невозможно законное прослушивание телефонов; что касается неприкосновенности жилища, то исключение делается на основе ордера на обыск, соответствующего условиям закона. Наконец, как и во всякой революционной конституции здесь фигурирует несколько предписаний, категорически исключающих наиболее вопиющие нарушения законов. Поэтому государство не может вмешиваться в церковные назначения, исключается гражданская смерть (наказание лишением всех гражданских прав). Поэтому объявляется, что пользование языками свободное[51].
Считается, что к 1831 г. формирование перечня основных личных (гражданских) прав и свобод человека практически было завершено. Последующее их расширение носит отчасти технический характер, например, неприкосновенность переписки распространяется на телефонные разговоры, свобода печати – более или менее на все средства массовой информации[52].
Под влиянием революционных преобразований XVIII в. в США и во Франции естественно-правовые идеи о равенстве всех людей, о прирожденных и неотчуждаемых правах и свободах человека постепенно получили распространение и в царской России. Свидетельством тому является, прежде всего, наличие переведенных на русский язык работ видных теоретиков естественно-правового учения.
Известно, что еще Петр I повелел перевести с латинского языка на русский работу известного представителя естественно-правовой доктрины Самуила Пуфендорфа «О должности человека и гражданина по закону естественному». Переведена была также работа Гуго Гроция, одного из основателей естественно-правовой школы, «О законах брани и мира» (в последующем переводе – «О праве войны и мира»). При Екатерине II была переведена работа Ш. Монтескье «О духе законов», при Александре I – сочинение Шлецера «Начальные основания права римского гражданского и законоположения уголовного, основанного на Естественном праве и Политике» и др.[53]
Одним
Там же. С 264.
