годков сорок. Может, даже и с хвостиком, но поскольку она коротко стриглась, была стройна, а глаза ее блестели, то выглядела существенно моложе своих лет. Рядом с ней тридцатипятилетняя круглолицая и белокурая Юля смотрелась если не старше, то солидней. Впрочем, внешность, как известно, обманчива. «Буду худеть, – решительно подумала Юля, – иссушу себя всю. Пусть и у меня будет такой мечтательный взгляд, возвышенный. Когда женщина худая, то некая изысканность, утонченность есть в ее облике. А когда круглолицая, то к ней трудно относиться иначе как к обжоре, которая только и думает, что о харчах. Никакой романтики!»
Дверь одной из комнат плавно раскрылась и обнаружила молодого человека. Юлия вздрогнула и прижалась к Алеше. Эффект неожиданности!
А молодой человек был вовсе даже не страшный, а очень даже красивый, а его голый торс впечатлял своей мускулистой фактурой.
– Это Клим, – небрежно сказала Лена, – он строит у меня стенной шкаф «Stenley».
При этих словах молодой человек почему-то обиженно засопел и спрятался за дверью.
– Вот, посмотрите, – Лена вошла вслед за Климом в комнату.
Шкаф строился с размахом и занимал целую стену. Одному мускулистому Климу такое строительство было бы, конечно, не под силу. Рядом с ним пыхтел вполне одетый напарник.
– По бартеру достался, – сказала Лена, – шкаф я имею в виду. Не отказываться же. Вам останется. В качестве компенсации за ремонт…
– Ремонт – это не так уж страшно, – лукавила Юля, прохаживаясь по квартире. – А вид из окна у вас какой? Вид из окна для нас очень важен: у нас из окон даже Кремль виден. Да, да, и колокольня Ивана Великого… Вдалеке, конечно.
Здешний пейзаж Юлию и Алешу вполне удовлетворил. Не Кремль, конечно. Но – та же серая церковь на Андроньевской площади, что видна и из их окна, Андроньевский монастырь, дальше – Симоновский, и все это вперемешку с какими-то настойчиво устремленными ввысь ржавыми трубами и безобразными прямоугольными гигантскими зданиями промышленного и жилищного назначения из стекла и бетона. Типичная такая московская эклектика.
– Что же, – подытожила Юля, – теперь вы должны наши площади посмотреть. Мою квартирку можно хоть сейчас. Хотите?
Лена стояла, прислонившись к дверному косяку, скрестив на груди руки, и грустно смотрела, как Юля и Алеша оценивают жилплощадь, которая некогда была семейным гнездом, с которой были связаны надежды… У Юли сжалось сердце. Захотелось как-то Лену утешить. Но как?
– Может быть, прямо сейчас к нам и пойдем? Посидим, чаю выпьем. А?
– Что я? – пожала плечами Лена. – Виктор должен комнату посмотреть. От него все зависит. Он посмотрит, скажет свое слово, тогда уже я. Он сегодня поздно, наверное, придет. Если вообще придет… В любом случае, как только он объявится, я ему велю вам позвонить. Может быть, кофе, чай?
– Нет, нет, спасибо, спасибо…
– Как дела?
– Все замечательно.
– Главное, не спешить, не спешить. И еще раз не спешить.
– Да вроде у нас
