мере все в порядке.
– Сколько тебе?
– Четыре, – Оксана не удержалась и хихикнула. – Это с похмелья, Сашка, ей-богу, на меня просветление нашло. У нас в группе пятерок вообще нет, половина четверок, половина троек… И двоек три штуки.
– Да ты что!
– Да. А у вас в группе тоже три двойки. У дуры Лизки, – Оксана вздохнула, – боюсь я за нее… Еще у Дениса Мясковского и у Коженникова… Женьке трояк. Я говорю, Коженникову его шуры-муры так не прошли… Ты что, жалеешь его? Ты?!
– И что теперь будет? – спросила Сашка после паузы.
– Пересдача тринадцатого у всех шестерых.
– А…
Сашка запнулась.
– А где Павленко? – спросила она наконец.
– Не знаю. Пришла с зачета, лица нет, тут же и свалила куда-то… Знаешь, заниматься надо было, а не жопой крутить. Вот и докрутилась.
Посреди ночи Сашка проснулась от тишины. В общежитии никогда не бывает так тихо.
Она встала. Накинула халат. Оксана спала, кровать Лизы пустовала. Сашка вышла в коридор; на часах было половина третьего. Мертво блестел линолеум под лампами.
Сашка зачем-то спустилась на первый этаж. Там, на кухне в конце коридора, кто-то был.
Она остановилась в дверях.
Костя беззвучно рыдал, стоя на коленях, зажимая себе рот подолом синей майки. На столе, среди немытой посуды, лежал скомканный клочок желтоватой бумаги – телеграмма.
Сашка стояла, уже все понимая. Но не могла поверить.
– Бабушка, – выговорил Костя сквозь слезы. – Не прощу… ни… когда… бабушка!
И, скорчившись, коснулся лбом пола.
За последние полтора года Сашка несколько раз слышала, с каким треском рвутся нитки, сшивающие привычный мир. Она думала, что привыкла.
Катастрофа, случившаяся с Костей, заново объяснила Сашке, по краю какой пропасти она ходит все эти месяцы. Из зубрежки, из пыльных книг, из бесконечных бытовых мелочей складывается лезвие бритвы, на котором Сашка балансирует… И пока удерживается. Пока.
Третьего января Костя уехал на похороны. Полгруппы провожало его на вокзал. Сашка не поехала.
Лиза не поехала тоже.
Денис Мясковский, с которым Сашка никогда не водила дружбы, сидел на скамейке посреди двора и слепо водил веточкой по снегу. В ответ на Сашкин вопросительный взгляд покачал головой:
– Ничего страшного. Могло быть хуже.
Куратором Дениса была Лилия Попова; Сашка подумала в тот вечер, что Денису повезло.
Лиза ушла куда-то вечером. На робкий вопрос, не нужна ли помощь, ответила таким взглядом, что у Сашки губы смерзлись. У Лизы были свои отношения с Фаритом Коженниковым, и Сашка малодушно не желала знать, чем именно Лиза расплатится за проваленный зачет. А сессия тем временем шла своим чередом; Сашка слышала, как один второкурсник сказал в коридоре
